Нынешнее утро не принесло ничего нового в жизнь скрипача. Он проснулся и почувствовал тупую боль в голове, острою в боку, резь в глазах, а во рту как будто эскадрон гусар переночевал. С такими симптомами Алёшенька и направился в кухню нетвердой походкой, где надолго присосался к крану, ведь по близости не было ни стакана, ни тем более графина. Чуть позже, икая, он попытался выпить водку или коньяк из бутылок, но те оказались предательски пусты. Из тары не удалось выжить и по пять капель, да и рюмки были или сухи или перевернуты и не менее сухи. В холодильники имелась только холодная килька в томатном соусе и очень твёрдая колбаса, которую порезали, да забыли давным-давно. Гедеонов поёжился от такого натюрморта и начал ковылять к входной двери… он долго закрывал её, тыкая ключом не туда. Потом стал осторожно спускаться по лестнице с третьего этажа, эта стерва плясала и норовила поставить подножку Алёшеньке, а он мог упасть и расшибиться и тогда уж точно не дойти до магазина шаговой доступности и не купить бухла, что было хуже смерти или увечья. Кто же так строит и ляпает ступеньки неаккуратно и неравномерно? Пора, пора включать блюз...

Выйдя на улицу, скрипач смотрел больше на асфальт, где кое-где ещё дотаивали остатки мощных сугробов, что щедрою рукой намела нынешняя зима и ещё не растопила весна. Посему Гедеонов не заметил очень много интересного кругом. Он просто шёл и вздыхал о своей тяжёлой жизни, иногда останавливался и опирался на поручни лестниц в магазинчики, которые продавали всё что угодно, но только не вожделенный алкоголь…

- Стоять бояться! - раздалось за спиной Алёшеньки. Но он никак не прореагировал. Мало ли что говорят громкоговорители, а реклама в последнее время стала бессмысленной и беспощадной, как русский бунт. Но даже тупо уставившись исключительно в асфальт, Гедеонов не смог не заметить одной детали — у него не было тени. Он даже себя ощупал. Нет, вполне тёплый и никакой не вурдалак, да и какой упырь-кровосос польстится на такую жертву — у него же не кровь, а смесь дешевой водки и не менее дешевого пива (скрипач давно мешал эти напитки, чтобы опьянение приходило быстрее и действовало сильнее, а похмелье… ну кто из пьяниц или алкоголиков думает о похмелье?) И тут мозги Алёшеньки сделали титаническое усилие и он вычленил важное в окружающем мире. Не тень у него исчезла! Его тень закрывала другая тень гораздо большего размера… но ведь у нас нет великанов...

- Стоять бояться, скрипач! - тут уж Гедеонову пришлось повернуться (ведь вряд ли на улице рядом шлёндал какой-нибудь другой скрипач) и увидеть не просто что-то большое, что закрывало солнце, а ещё и страшное. Если бы не трясучка и общий упадок сил, то Алёшенька мог бы даже испугаться, но на это у него не хватало энергии.

- Куда ты пялишься, болезный?

- На ваши красивые и ик… накаченные ноги! - ответил скрипач, говорить ему было трудно, ведь глотка пересохла.

- Хо-хо-хо! - заухала накаченная обладательница ног, эти ноги были упакованы в другие, механические, впрочем как и вся фигура в целом, которая находилась внутри механической конструкции, такие рисуют художники-иллюстраторы в дешевых фантастических книжках. Экзоскелелы с оружием или как там они называются… Алёшенька отличил бы скрипку Страдивари от скрипки Гварнери, но вместо фантастики он читал с листа в основном ноты в ту пору, которая из детства переходит в юность, а позже и в молодость. И теперь Гедеонов не знал слов, чтобы описать то, что летало в воздухе и то, что какие-то летающие штуки создавали на перекрёстке. А вот наши привычные автомобили по улицам совсем не ездили. Эту деталь нового миропорядка Алёшенька заметил только сейчас…

Окончательно дивный новый мир стукнул по башке Гедеонова тогда, когда он раза три или даже четыре, а быть может даже пять дернул ручку двери алкомарката, а та не ответила взаимностью… такого в старом добром мире быть не могло… Алёшенька захлопал глазами и сильно втянул в себя воздух… что же он пил вчера? Начал с дурацкого коньяка, который коньяком не был, шлифанул пивом, светлым, потом сходил за водкой и снова взял пиво, но уже тёмное, так и пошёл слоями… что-то ещё было, кажется сосед пришёл с жидкостью тёмного цвета, а вот что это такое… неведомо… темнота вместо памяти…

Скрипач успокоил себя: наркотиков точно не было! Гедеонов был пьяницей, но не наркоманом, хотя по молодости баловался травкой и даже молочком на конопле… но всё это было как-то несерьёзно, хотя именно с таких лёгких наркотиков некоторые граждане соскальзывают на наркотики серьёзные, а с них довольно быстро съезжают в могилу. В которой успокаиваются и граждане алкоголики тоже… Не время сейчас для похоронного марша, посему сменим тему и вернёмся к канве событий.

Ломота в голове Алёшеньки привела его в состояние ступора, он не знал, что делать. Ведь если в воздухе летают какие-то непонятные машины, а магазин с алкоголем закрыт, то значит могут быть закрыты остальные магазины с бухлом… а как тогда выпить? Возможность не бухать совсем в голове Гедеонова не вмещалась. Простим ему, ведь мало ли чего не вмещается в голову, вон даже мудрецам не всё снится, говорят.

Из ступора Алёшеньку вывела крепкая ладонь, которая хлопнула его по спине. От таких ударов Дона Хуана улетал в другие миры Кастанеда, а Гедеонов наоборот вернулся в наш тёплый и ламповый мир.

- Здорово, Скрипач! - рявкнул сержантским голосом Владимир Николаевич Макаров.

- Дядя Вова… - проблеял Алёшенька и от переполнявших его радостных чувств всплакнул.

- Не дрейф, прорвёмся! - дядя Вова обнажил из пакета бутылку явно хорошо охлаждённой водки - стеклянная тара запотела на воздухе. Он разлил холодненькую по граненым стаканам, которые подхватили трясущиеся руки Гедеонова, и они выпили «За нас и х… с ними!» После первой не закусывали и сразу приняли по второй (закрепили), которую уже зажевали чем Бог послал, то есть солёными огурчиками из банки, которая тоже поместилась в безграничном пакете.

Алёшеньку чуток отпустило и он задал тот сакраментальный вопрос, который невысказанным уже давно сверлил его виски:

- Дядя Вова, а что это всё? - он покрутил глазами на многое непонятное…

- Ты сообщение не видал, конечно? По глазам вижу. Если в двух словах, то нас попросили быстро собрать вещички и выметаться с Земли в места очень отдалённые…

Гедеонов посмотрел на небо, ему туда очень не хотелось, ему хотелось назад в прошлое, чтобы было как раньше, ведь теперь боль в голове проходило, а в груди и ниже разливалась приятная теплота, а в конечностях тремор сменяла гибкость и сила.

- Дядя Вова, за что? - Алёшенька понял сам, что спросил слишком сложное и даже зажмурился, но потом доверчиво посмотрел на своего более старшего товарища и тот хрюкнул, потому что надо было вместить невместимое и впихнуть невпихуемое в слишком короткий текст.

- Давай по третьей, за здоровье, а оно нам понадобиться, чтобы во всём дойти до самой сути. Они хряпнули и захрумкали огурцами. Обводя откушенным наполовину огурцом окрестности Макаров стал объяснять кратко, ёмко и с большой долей самоиронии… огромные бездны разверзлись перед взором Гедеонова.

Давно за землянами наблюдали инопланетяне, они представляли несколько цивилизаций, объединённых в союз — в него входили все более-менее развитые расы, достигшие знаний о межзвездных перелётах. Наблюдатели старались в наши дела не вмешиваться, только в ХХ веке пару раз отводили землян от ядерной войны. И всё бы так и продолжалось, но в ХХI веке мы продолжили решать вопросы пушками и стремительно двигались к третьей мировой, которая могла стать и последней. В 2024 году угроза мирового конфликта, преходящего в ядерную войну, стала настолько реальной, что было решено вмешаться и развести землян по разным уголкам Вселенной - так далеко, чтобы ненависть друг к другу поутихла. Русских и украинцев, иранцев и израильтян (израильтян и палестинцев), индийцев и пакистанцев, армян и азербайджанцев, турков и греков, китайцев и тибетцев с тайваньцами, американцев со всеми, кого они бомбили за последние несколько десятков лет и так далее по очень длинному списку. Теперь никакого оружия или споров о территории - каждая семья будет жить в универсальной ячейке, там будет воздух, вода и необходимая пища. Не понравились соседи — ячейка может легко отсоединиться и перемонтироваться в любом другом месте полиса. Никакого неравенства и деления на богатых и бедных.

- А эти? - кривой и дрожащий палец Алёшеньки указал куда-то неопределенно вверх и в бок.

- Всем по одной ячейки, будь ты хоть бомж, хоть шейх, хоть президент, хоть владелец заводов, газет и пароходов. Каждому по одинаковой камере, - дядя Вова засмеялся, но как-то грустно…

Выпили, закусили.

- А с собой что можно взять? - уточнил скрипач.

- Не боись, любимых домашних животных можно забрать, так что твоя кошка Алиска не останется сиротой, как и мой пёс Пират (у Макарова была немецкая овчарка). Аж до пятидесяти четвероногих можно забрать, до ста птичек, а рыбок в аквариумах — без счета, но общим объёмом до трех кубов. И барахла, которое влезет в стандартный контейнер, так что все твои скрипочки туда поместятся. Видишь там на перекрёстке строение возводят — это телепорт, вот туда со всем своим скарбом и надо будет прибыть, их много понатыкают для удобства нашей эвакуации, а потом уберут, чтобы не портили общую картину нашего упадка.

Выпили, закусили. Алёшенька хлопал глазами, улыбался и думал, что жить в принципе можно, только одна мыслишка кольнула и озвучила сама себя:

- Дядя Вова, за что?

Собеседник ответил виртуозной фразой на матерном русском, из парламентских слов там были только предлоги и частицы, в вольном переводе её можно обозначить так — сами виноваты.

- И сколько на сборы дают?

- Два дня. А всяких крикунов и ортодоксов, которые орут, что тут останутся, никто не спрашивает — за шкирку и в ячейку! Никакие бункеры не спасут от эвакуации...

Выпили, закусили.

- А на Земле что будет?

- Музей, сюда экскурсии будут возить и показывать, как не надо жить.

- А если наши правнуки смогут жить в мире, им можно будет сюда вернуться?

- Скрипач, ты сам-то веришь в это? За восемь тысяч лет — или сколько там от сотворения мира прошло — пацифисты хоть когда-нибудь побеждали милитаристов?

Так грустно стало, что выпили ещё.

- А с работой там как?

- Вот это интересно… что ты умеешь делать?

- На скрипки играть…

- Хо-хо-хо, - засмеялась уже знакомая Алёшеньке женщина в экзоскелете, которая в этот момент как раз маршировала мимо по улице. Этот разухабистый смех так разбередил душу Гедеонова, что тот метнулся домой за скрипкой… Когда запыхавшийся Алёшенька вернулся, он исполнил Паганини, каприс № 24 и играл так, что мастер бы одобрил… всё больше людей подходило на звуки музыки, они останавливались и внимали, многие плакали… когда Гедеонов закончил, долго ещё стояла тишина на улице, а потом люди захлопали и искупали скрипача в овациях. От такого горячего приёма Алёшенька расчувствовался и стал играть ещё более вдохновенно. Один раз какой-то быдловатый мужичок средних лет хотел было заказать Мурку, но был поднят женщиной в экзоскелете за шкирку и перемещён в места от уличного концерта отдалённые. После фееричного выступления Гедеонова она подошла к нему и, показав кулак в вытянутым большим пальцем, сказала:

- Меня зовут Гала, если кто обидит, скажи мне, я разберусь!

Дядя Вова предложил даме водку, но та снова засмеялась и пошла дальше дежурить по улице. Собравшиеся зрители стали доставать то, что у кого было и организовался стихийный пир горой. И я там был и если бы не видел всё своими глазами, то не поверил бы… а сейчас мы с мамой и двумя кошками обживаем предоставленную нам отдельную ячейку в очень отдалённом от Земли секторе галактики. Всё только начинается.

<<<на Рассказы