|
Разговор перед расстрелом
100-летию Великой октябрьской социалистической революции посвящается
В подвале, служившим у атамана Ангела камерой предварительного и окончательного заключения, стояла совсем не ангельская темнота. Анархист Михась охарактеризовал её так: «Темно, как у негра в жопе!» Есаул Подгорный запалил единственную свечу и в застенке стало не сказать что сильно светлее, но как-то человечнее. Это была их последняя ночь на грешной земле – по утру обещали расстрелять. Подобные заявления прихвостни атамана готовились исполнить не первый раз, но тогда и белых и красных пужали. А завтра, завтра всё будет по-настоящему.
- Михась, ты же анархист, и Ангел вроде как за анархию мать беспорядка, почему ты здесь? – спросил у товарища по несчастью большевик Яков.
- Это «Красный курень смерти» - анархисты?! Это ж самые клятые украинские националисты. Бей жидов спасай Украину! – Михась ударил увесистым кулаком по ладони. Силач он был отменный и мог гнуть подковы, если бы не контузия от разрыва снаряда вряд ли бы его взяли живым.
- Красные кругом, - сумрачно процедил белый офицер Павел Елисеев.
- Да Ангел такой же красный, как я - балерина Ксешинская! – распалился Яков. – У него каша в голове, он и против евреев и против русских, непонятно только за кого он сам.
- Ясный пень - он исключительно за самого себя. Ему бы выкроить самостийную волость в самостийной Украине и там править, - бросил свои пять копеек в дискуссию странный персонаж Сергий, он был в непонятном чёрном кителе и таких же странных чёрных брюках, которые не достигали высоких шнурованных ботинок, явно из запасов какой-то из союзнических армий. Он попал в подвал как революционный матрос, хотя даже ежу в лесу было понятно, что это глубоко сухопутный человек и к революционным балтийцам или черноморцам он не имеет никакого отношения.
- Алёшка, ты что там делаешь? – поинтересовался легко раненый в руку идейный большевик Егор Подберезовиков.
- Мышку сыром кормлю, - простодушно ответил Алёшка, его все в подвале любили и баловали, просили за него, чтобы не расстреливали. Но смерть утром должна была прийти ко всем без исключения. – В одной восточной книге читал про переселение душ…
- Вот это новость! И куда же наши души переселяются? – улыбнулся атеист Яков.
- Если человек плохо себя вел, то душа переходит в зверя или рыбу, а если жил праведником, то отправляется к ангелам. А если ни то, ни сё – то снова становится человеком.
- А если как мы – бойцы по разные стороны идеологического фронта? – уточнил Подберезовиков.
- Не знаю… - Алёшка скормил серой малой зверюге последнюю кроху сыра. – Больше нет.
Мышка словно поняла, отерла мордочку и скрылась в соломе.
- Ну Алёшка, ты покормил мышку, авось она в следующей жизни станет человеком и нас покормит, если мы станем мышами! – развеселился Михась, который давно не верил ни в Бога, ни в чёрта.
В ходе витиеватого разговора выяснилось, что в подвале большинство нехристи, и мало кто верит в жизнь после смерти. Большинство считало, что после расстрела их ничего не ждет. Темнота, небытие.
- Яков, вот вы, большевики, раздуваете огонь революции, а люди – это дрова выходит? – спросил Сергий.
- Почему дрова? Мы за лучшую жизнь для народа боремся, против власти капитала, как всяких беляков победим, так и наступит новая счастливая жизнь! – начал пропаганду Яков, его поддерживал Егор, но больше своим молчанием, говорил он редко.
- Вы даже германцев не победили, позорный мир заключили, тьфу! – Елисеева аж затрясло. – Пол-России отдали!
- Это временная передышка, как отдали, так позже обратно возвернём, только вот с вами беляками разделаемся! – заявил Яков.
- Недолго вам куражиться на костях Романовых!
- Каких ещё костях?
- Расстреляли царскую семью! – если бы у Павла был револьвер, он бы застрелил Якова, да не просто застрелил, а весь барабан бы выпустил в эту ненавистную красную морду.
- Не знаю про расстрел,…
- Ну конечно, тебе Ленин об этом не докладывал!
- Ленина не трожь! – встрепенулся и подскочил лежащий Егор, задел простреленной рукой деревянный ящик и лицо его исказилось от боли.
- Царя убили и теперь красному диктатору молитесь! – не унимался Елисеев.
- Я тебе русским языком толкую – не слышал ничего о расстреле царской семьи! Считаю твёрдо - полковника Романова надо судить революционным судом! И если уж вы спрашиваете моё мнение, то его нужно расстрелять за всё, что он наворотил. Сколько народу в его царствование погибло в застенках и на виселицах напомнить? А семью выслать к родственникам в Англию или Германию…
И понеслось! Вспомнили строчку Бальмонта: «Кто начал царствовать — Ходынкой, Тот кончит — встав на эшафот», кровавое воскресенье, революцию (или мятеж) 1905 года, Цусиму, а также империалистическую войну (отечественную или захватническую - за проливы и Константинополь).
А ещё припомнили «Солдатскую песню» Демьяна Бедного:
Нам в бой идти приказано:
- Павел, а вы за что сражаетесь? Царя – нет, сам отрёкся и за наследника за одно манифест подмахнул, брат его - тот ещё трус, как от горящей головёшки отказался от царствования и от России в пользу мифического Учредительного собрания, - начал новый виток беседы загадочный Сергий.
- Которое большевики разогнали! – взвился Елисеев.
- Историю пишут победители. Но, чтобы победить сейчас, нужна армия, а кто пойдет за вами? Крестьяне не пойдут, вы же им землю не обещаете. Вы же за статус кво – земля помещикам, фабрики – капиталистам.
- Я за Россию воюю! – Павел искренне бил себя в грудь.
- Славно! Только вот Россия как-то не с вами. Крестьяне за красных идут воевать. У вас же в армии простых солдат почти не осталось! А у большевиков всё чётко – декрет о мире, декрет о земле.
- Обман! Они такой кровью русскую землю зальют, что… один красный террор чего стоит!
- Стоять, раз-два! А белого террора не было?! – не сдержался Яков.
И снова понеслось! Вспомнили указания Ленина Пензенским уполномоченным товарищам 9 августа 1918 года: «Необходимо произвести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города». Вспомнили и как 3 сентября 1918 года было жёстко подавлено выступление рабочих в Казани. Рабочие расстреливались из орудий и пулеметов по приказу коменданта города, выпускника Николаевской академии Генерального штаба генерала В. В. Рычкова. Применялись пулеметы и при расстрелах арестованных.
И на каждый пример или аргумент находился контрпример и контраргумент. Старозаветное правило вошло в силу: «Око за око, зуб за зуб». И не следовали новому завету Христа: «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». Брат шёл на брата, сын на отца. Кровавое безжалостное колесо из кос пошло снимать жатву по стране.
- А ты сам за кого, Сергий? – спросил Михась.
- Ну уж точнее не за анархию! Как-то вот за всю человеческую историю ни одного анархистского государства так и не построили.
- А запорожская сеча?
- Везде, где анархия – там кровь, у кого сабля длиннее или наган дулом толще, тот и прав! – улыбнулся Сергий. – От большой государственной машины насилия вы анархисты неминуемо приходите к малым локальным машинкам насилия, а эти бошки срубают чаще и насилия становится больше.
- Так ты тоже за государственное насилие? За власть помещиков или диктатуру пролетариата? – добивался конкретного ответа Михась.
- По мне так пока лучше демократической республики ничего лучше не придумали… - не закончил Сергий, как его перебили.
- Ага, плавали знаем, сколько уже дум избирали? Лучше от ихнего базара не стало!
- Москва не сразу строилась, так же и с демократией…
- А земля, земля чья?
Но Сергий не успел ничего сказать, разгорелся спор – одни говорили, что право собственности нерушимо, другие были за то, что земля принадлежит крестьянам, которые её обрабатывают. Один Алёшка голоса не подавал, а только слушал.
Так и прошла бы ночь в вечном споре кто прав, а кто ещё правее, да только силы у спорщиков иссякли и они затянули печальную и тягучую песню:
Чёрный ворон, что ты вьёшься
Хорошая компания подобралась в подвале, все идейные, всем было за что умирать…
Утром всю честную компанию вывели к лесу и расстреляли. А атамана Ангела расстреляли в конце 1919 года, то ли красные, то ли деникинцы. До большого сталинского террора оставалось меньше двадцати лет, до массового сноса памятников «вождя народов» - меньше сорока…
Историю всегда пишут победители, но только мало кто учится на её ошибках.
<<<на Рассказы
|
Copyright © 2000-2017
Сергей Семёркин