|
Инопланетяне в поселке Н.
или дело "труба"
Да, такое могло произойти только в поселке Н. Но не потому что там причаливают, отчаливают и ремонтируются атомные подводные лодки Тихоокеанского флота, и не потому что в сверхсекретных лабораториях проводятся опыты над комарами. А потому, что в поселке тянул тяжелую лямку работающего пенсионера Раф Рафыч. Имени и фамилия его история в свои анналы если и занесла, то, наверняка, забыла о столь легкомысленном своем поступке. Но уж конечно его звали не Рафаель (Рафаиль, Рафабриль и другими подобными вариантами) и отца его тоже так не звали. Откуда взялась это прозвище? Никто не помнит, потому что никто не пил тогда, когда оно родилось. Говорят - только лишь говорят - что тогда, когда некто принял на себя "партийную кличку" Раф Рафыч он еще не пил, но это кажется сейчас лишь игрой воображения больного историка. Раф Рафыч пил всегда - вот понятная простому люду истина, а уж почему его так зовут - дело десятое.
А началось всё с похмелья. Тяжелого и мрачного, как всякое другое, но мучащее конкретного Раф Рафыча не обобщенно - в мире гипотетических идей, - а конкретно сейчас.
- Твою мать! - сказал он не вовремя бросившемуся под ноги ведру, пиннул его жестоко в открытый бок, отправил на заслуженный отдых в госпиталь "грязный угол", затем наступил момент тьмы, потом чуть просветлело, и в этих сумерках он открыл задвижку, распахнул дверь и вывалился под купол неба синий и вон из бойлерной, которую охранял ночью (то есть в темное время суток), от непрошеных гостей.
Вообще-то алкоголь ему был врачами противопоказан еще год назад последним предупреждением, скрепленным нечитаемым рецептом (эта бумаженция долго не жила). Раф Рафыч эскулапам внял и перестал пить - по крайней мере в тех количествах, которые некогда были нормой - белую, но в качестве замещения - нельзя же давать организму стресс излишней интенсивности - начал в меру употреблять пиво местного разлива. В меру - это не более трех литров за календарные сутки. А как известно, пиво завсегда дырочку найдет…
- Уф! - блаженно протянул Раф Рафыч, описывая местами ржавые ворота струйкой витиеватой до иероглифов и прерывистой до простатита.
(До туалета типа сортир внутри самой бойлерной была дистанция в два коридора и три закоулка - почкам не выдюжить. А захолустье околокотельной территории - вот оно, рядом, за воротами).
Но процесс облегчения прервался молнией негодования.
- Ёкарный малахай трижды через качель гикнулся! - (в ходе перевода на русский фраза обогатилась эвфемизмами и обеднела народными выражениями) и так далее, через определенные артикли и авторские неологизмы а также идиоматию утомленная похмельем душа Раф Рафыч виток за витком сложно сочиненного предложения добралась до сути: - …дили трубу!
На ходу полубега-полурыси-полускачки-полуполза застегивая ширинку, Раф Рафыч рванул со скоростью несколько десятков метров в минуту к предмету своего озарения. Как по лестнице Якова (гм… витиеватая метафора, будем проще) - как домкратом по ноге ударила мысль: "Инопланетяне прилетели и трубу сначала разобрали, а потом умыкнули, или целиком …! Ну не могло же наше гражданское ворье за одну-то ночь двадцатипятиметровую трубу разобрать и уволочь?! И даже наши воры в погонах на такое не способны с уставом или неуставными взаимоотношениями. И даже наши яйцеголовые, что пытаются вывести комара-камикадзе-всем-террористам-кирдык не изобрели покамест такого лазера-шмазера, чтобы он трубы громадьё мог испепелить или того хуже - аннигилировать. А значит, все-таки дело рук зеленых человечков из космоса!"
Ботинок Раф Рафыча шкрябал по остаткам того, что некогда было трубой. Излом кирпича светился свежим колором. Недавно его откололи. Взгляд в небо - нет, там трубы не было. Не маячала она на якорях в поднебесье цвета недоспелой лазури. Но не было ее и в округе. Она никуда не упала, нигде не затаилась, под лопухами не спряталась.
- М-м-м! - пожаловался на тяжесть в висках Раф Рафыч. Ему никто не ответил и не посочувствовал.
Заперев вверенный ему объект на амбарный замок - инструкция! - сторож и по совместительству ветеран одного секретного предприятия (обозначим его незатейливо "Артель Шабах-Бабах") понесся прямо в шестой отдел, виляя из стороны в сторону, что являлось признаком некоторого дисбаланса в работе вестибулярного аппарата (или гироскопов). Назревала гроза. Гроза метафизической, а не электрической природы. Но шестой отдел еще об этом не знал, хотя знать всё обо всем, вроде как его прямая обязанность и прерогатива.
Совершенно секретно. Шестой отдел. Комната без номера и таблички. Стол, стулья, сейф (в нем бутылка с прозрачной жидкостью и какие-то бумаги), портрет Феликса на стене (на обратной стороне портрет нынешнего президента - два фото в одной рамке - хитро задумано), лампа на столе может бить в глаза допрашиваемого, но сейчас она отдыхает.
- А может, не было никакой трубы? - предположил Аполлон Валерьянович Шуйский (не он виноват, что так его назвали при рождении, но его заслуга, что он дослужился в шестом отделе до звания майора при таких отягчающих обстоятельствах своей биографии).
- Не было?! - взвился Раф Рафыч.
- Хорошо, хорошо! Успокойся. Найдем, - хотел было положить еще даже не запротоколированное и не подшитое дело под не менее гипотетическое зеленое сукно (стол не был ничем покрыт и страдал от этого одиночеством и идиосинкразией).
- Ну конечно, вы найдете. Прошлым летом цельную АПЛ потеряли, а тут труба! Да тем более ее зеленые человечки утараканили, а не наши держиморды, где уж вам сыскать.
- Ты лично видел зеленых?
- Ты меня на энто дело не лови, я в органах служил, когда тебя еще не…
- Тихо-тихо-тихо. Спокойнее-спокойнее-спокойнее. Раф Рафыч, я разве говорю, что трубы не было. Я просто сказал, что надо в проекте бойлерной посмотреть. Какая труба, зачем труба.
- Да обыкновенная. Стандартная. Двадцатипятиметровая. Для вывода газов. Я все прекрасно помню.
К сожалению для всего шестого отдела в целом и для Аполлона Валерьяновича в частности, память Раф Рафыча подтвердилась свидетельскими показаниями гражданина чертежа. Ватман был распят кнопками и тут же раскололся. На его телесах черным по белому со всеми вспомогательными линиями была нанесена кирпично-круглая вертикаль высотой без малого двадцать пять метров для удаления излишних газов. А поскольку простой смертный и даже простой засекреченный смертный и даже этот же тип с краном и самосвалом за одну ночь не мог укумуниздить кирпичную трубу такого диаметра и роста в холке, то дело приобрело пикантный оттенок и потому было из секретных переведено в совершенно секретные. О чем тут же узнал весь Энск.
Слухи множились многократно. Бритвы Оккама на них не было. А электробритвы на такую ораву не действовали. Скоро зеленые человечки доберутся до беременных и грудничков! Они расчищают плацдарм для вторжения и захвата России! Их цель вызволить из застенок лаборатории своих крылатых собратьев - комаров! Женщин они заберут в гарем, а мужчин в рабство (или наоборот)! Подобные и еще более фантастические модели будущего обсуждал весь Энск на все лады. Надо ли говорить, что стратегические запасы - в первую очередь водка - были сметены с прилавков немногочисленных магазинов.
Место, где раньше была труба, стало культовым. Сюда приходили экскурсии школьников утром, собирались с пивом-воблой-кальмарами взрослые днем, вечером влюбленные целовались под звездами и несуществующей стелой кирпичной, а ночью орали коты (то ли на луну, то ли на отсутствие в крови валерьянки, но уж никак не на трубу - ибо оной не было). Кроме этого за отдельную плату (Раф Рафыч принимал мзду в жидкостном эквиваленте, а на борзых щенков ему было чихать в колокольни) можно было около огороженного красными флажками места, где раньше стояла беглянка, разбить палатку и ждать второго пришествия зеленых человечков. Такую роскошь могли себе позволить только иностранцы и местные нувориши, но вторых не было по понятным местным экономическим причинам, а первых - по не менее понятным политическим. Посему проект стричь зеленые за место под трубой так и остался в непросыхающий голове Раф Рафыча. А поскольку ему наливали почти все (по очереди, конечно, иначе бы случился передоз), чтобы лично услышать во всех подробностях как он видел удирающих на Марс зелененьких гуманоидов с трубой на закорках, и как палил в них из двустволки, то здоровье его стало мешать выполнять прямые обязанности сторожа. Силы его стали слабыми.
На северо-западе в ангаре.
- А я тебе говорю, не было никакой трубы! - доказывал небытие Панкрат.
- Обоснуй! - как истинный философ ответил своему собеседнику Михалыч.
Панкрат разлил по граненым стаканам и они махнули. Их третий собутыльник Иван просто молчал, видимо, он был из трех наиболее истинным любителем мудрости.
- Ее вообще не было!
- Это не доказательство.
- Я ее не помню.
- А это лишь твое сугубое мнение и не более того.
- А я все помню, а ее не помню!
- А прошлогодний снег под Новый год ты тоже забыл?
- Не было снега, был дождь.
- Вот! Ни хрена не помнишь, а туда же!
- Обоснуй! - также произвел подмену понятий (известный прием среди демагогов) Панкрат.
Михалыч налил, и они махнули.
- Шестой отдел проект раскопал, и там труба была, и Раф Рафыч ее помнит. А за одну ночь от такой дуры могли поселок избавить только зеленые человечки. Другое дело, на кой ляд она им понадобилась.
- Вот прямо через всю галактику они п… (тут лучше вставить эвфемизм пёрлись), чтобы у нас спереть трубу.
- А мало ли? Может, им наш кирпич понравился, может, у них силикатный голод и планета находится на грани гибели.
- А глины на реке накопать не судьба?
И спор бы продолжался дальше, но тут через щели ворот в ангар просочился посторонний шум. К объекту пития и территории диспута явно приближалась тяжелая техника, а это уже пахло чумарой. Так оно и вышло, военные пригнали кое-что, что надо было сохранить, чтобы потом расфасовать и разбить на маленькие партии. А слово икра в слух не упоминалась.
Немного южнее. У тещи на блинах отбывал незаслуженное наказание Петро.
- Ты блины-то кушай, а то отощал прямо! - для кого-то и мать, а для кого-то и сумерки семейной жизни, увещевала с улыбкой в несколько золотых зубов своего зятя Валентина Александровна.
- Угу, - с полным ртом, Петро все же попытался ответить утвердительно, и одновременно пережевать-таки блин в клубничным вареньем, что было довольно вежливо с его стороны, если учесть, что блин был примерно восьмой-девятый.
- Куда поедете в отпуск?
- В Турцию, наверно, а может, на Сейшеллы, - похвалилась перед маман Вера.
- На самолете не полетим - инопланетяне балуют, - Петро все-таки прожевал. - На поезде поедем в Адлер. Так оно надежнее будет.
- А в газетах написано, что никаких инопланетян и нет! - его супруге не хотелось на Черное море.
- Мало ли чего эти журналисты за деньги понапишут.
- Там ученый выступал, астрофизик.
Поскольку у Петро обломилось одно тайное от домашних дело, денег у него на заграничные курорты не было. Но как это им объяснишь? Тогда и родился план.
И к следующим выходным в газете "Энская правда" можно было видеть огромную в полполосы статью про инопланетян, творящих бесчинства на межгалактических трассах, и почему-то устроивших место своей очередной пиратской стоянки на просторах секретного поселка. Даже фото было, с зелеными (как объясняла подпись - все-таки газета была черно-белой) человечками, они размахивали щупальца, в которых были зажаты многочисленные лазганы (лазерные наганы - это тоже объясняла подпись), технические характеристики лазгана приводились в конце статьи.
Данное чтиво произвело неизгладимое впечатление на для кого-то матушку, а для кого-то тёщу. И что бы не говорила Вера, вопрос с Турцией решился кардинально. И отдельно взятая ячейка общества - до сих пор без детей (это, конечно, упущение) отправилась отдыхать на наше Черноморское побережье. А сколько получил правдоруб-изыскатель а также золотое перо местной журналистики Алекс Правдин… да нисколько, он просто списал свой карточный долг некоему Петру Колесникову, известному больше как просто Петро. Такие дела.
Чуть севернее. Диспозиция неопределенная, но одно можно сказать твердо: квартира трехкомнатная. Кухня, обставленная всем необходимым.
Как весь шестой отдел трепетал перед майором Шуйским, так сам Аполлон Валерьянович вытягивался во фрунт, когда его супруга тихим голосом шептала свои просьбы, равносильные для него приказам генералиссимуса. Но сегодня он уперся рогом, или лучше сказать здравым смыслом вкупе с уставом и держал круговую оборону, не сдавая ни пяди своих земель.
- Ну чего ты медлишь. Разве не можешь приказать, чтобы инопланетян выследили и взяли в плен? - телеса супруги Шуйского колыхались, волновались, клубились, причем ламинарные течения явно сменялись турбулентными.
- Да нет никаких инопланетян, есть только видения Раф Рафыча.
- А труба?
- А трубы вообще не было.
- А как же план?
Вот на этот выпад у Аполлона Валерьяновича не было достойного контраргумента.
- В нем могла быть ошибка. Я сейчас связываюсь с бывшим секретарем партии, он уж точно должен все помнить. Только никак дозвониться не могу
- Супруг мой дорогой, какой же ты все-таки ограниченный. Все пытаешься доказать, что инопланетян не существует, потому что они не входят в круг твоей патогенной системы верований.
- Короче.
- Ты же можешь войти в историю! К президенту вызовут, фильмы будут снимать и книги писать. А ты…
- Да что я могу? Честное слово, хватит уже перетирать эти звездные войны. Здесь не Мосфильм.
- Не Голливуд.
- Тем более.
- Лучше свари пельменей, а я за майонезом схожу.
- Майонез есть, не пытайся сменить тему.
- Да куда уж мне, ты столько книг по психологии проштудировала, а за моей спиной одни детективы да устав.
- Это не так уж мало. Поверь в себя и невозможное станет возможным.
- Может быть, но в зеленых человечков я не поверю никогда.
- Извини меня, но ты просто ограниченный тип. Это было заметно тогда, когда я выходила за тебя замуж, но я думала, что сумею направить тебя на стезю самосовершенствования…
- Вот твоими молитвами я до майора и дослужился…
- Бога нет!
- Ну конечно, я и забыл, инопланетяне есть, а Бога нет.
- Инопланетяне существуют, потому что труба пропала. Это факт. А про божеств мы можем долго дискутировать, но все эти разговоры будут не более чем домыслами.
Далее спор задвинулся в такие дебри теологии, что автор благоразумно не стал в них плутать. Это с удовольствием сделал бы и Аполлон Валерьянович, но ему пришлось лесть в джунгли и огрызаться напалмом, от выползших на предметное стекло разговора-микроскопа гипотез-парадигм и прочих разумно-интеллектуальных построений. Иногда проще мочить террористов в сортире…
Чуть ниже и восточнее. Постель (двуспальная из цельного массива дерева, матрас новый, не скрипит).
- Я потолстела? - Лера гладила свой животик.
- Я бы сказал округлилась, - Шурик попытался поцеловать свою любовь на третьем этаже, но она отстранила свою любовь на третьем этаже.
- Значит, потолстела?
- Я этого не говорил.
- Но ты так думаешь?
- Третий месяц как-никак…
- Не увиливай. Я потолстела? Не надо меня целовать! Просто ответь на вопрос.
Сплетение-расплетение рук и ног. Победа нокаутам любви на третьем этаже.
- На некоторые вопросы не так просто ответить, - признал свое поражение - не в войне, а в отдельно взятой битве - Шурик.
- Ты хочешь мне соврать?
- Да посмотри в мои честные серые глаза…
Фланговый прорыв оборвала ладошка с обручальным кольцом.
- Я их прекрасно вижу. Говори, я потолстела?
- Ты потолстела.
- Ну вот, теперь ты меня не любишь
- Это еще почему?
- Ты считаешь меня толстой. Будешь мне изменять, - наворачиваются слезы (караул!) - С Ленкой.
- Причем тут Ленка?! - Шурик готов сам заплакать (хотя он этого и не умеет и очень давно - примерно с детства - этого не делал), только бы не видеть свою любовь на третьем этаже плачущей.
- Она тебе всегда нравилась больше, чем я. Она сексуальная? Лучше меня в постели?
- Мы это тысячу раз обсуждали!
- Вот, ты на меня уже кричишь… - Лера уже шмыгала носом.
Но Шурик не выдержал бы повышения влажности своей любовью на третьем этаже.
- Лера, ты же знаешь, что я тебя люблю. Ты просила меня сказать, что ты потолстела, и я это сделал. Но не надо меня терзать. Шурик обнял "потолстевшую" Леру и высушил своими губами так и не родившиеся слезы.
- Может, на узи сходить? Узнаем кто будет мальчик или девочка.
- Давай сходим.
- Или не будем узнавать?
- Давай не будем.
- Почему тебе всегда всё равно. Почему всегда я должна решать?
- Потому что я тебя люблю, потому что ты потолстела.
- Ах так! Значит я толстая? - Лера улыбнулась и стала душить Шурика.
- Конечно! - вот здесь и здесь, его пальцы щекотали и его любовь на третьем этаже родила звонкий смех.
Подобные уси-пуси могут продолжаться у влюбленных бесконечно долго, и что характерно никакие инопланетяне и прочие зеленые человечки в эту гармонию полов не могли вклиниться. А если бы вклинились, то погибли бы в ходе безжалостного геноцида.
Аполлон Валерьянович все-таки дозвонился до бывшего секретаря партии Энска - поселка ныне вполне демократичного - Бориса Николаевича Глушко. Он был практически глух и поэтому майору приходилось орать на весь шестой отдел (чему последний только радовался):
- Здравствуйте, это вас беспокоит Аполлон Валерьянович, майор из шестого отдела Энска.
- Что-что, - выдала с той стороны трубка телефона.
- Энск беспокоит. У нас тут ЧП.
- Уже информировали. Майор, если не ошибаюсь.
- Так точно.
- Что, нет? Капитан? Говорите громче, я плохо слышу.
- Да, да, майор.
- Ладно, буду вас называть на всякий случай полковником. Или можно просто по имени отчеству? Без формальностей знаете ли. Вы все-таки беседуете просто с пенсионером, хотя и союзного значения.
- Меня зовут Аполлон Валерьянович.
- Ладно, не обижайтесь, но видимо придется обращаться к вам все-таки товарищ полковник. Вы уж не обессудьте.
- Хорошо.
- Не обиделись?
- Нет.
- Я говорю, не обижайтесь.
- Я не обижаюсь!
- Что у вас случилось?
- У нас пропала труба.
- Что пропала?
- Труба!
- Мне об этом не доложили. Какие еще дрова. Причем тут дрова?
- Не дрова, а труба. Она одна. Больше ничего не пропало!
Шестой отдел сдерживает смех из последних сил.
- С запасами дров все в порядке?
- Да.
- К отопительному сезону готовы?
- Мы газом топим. У нас все хорошо. Только с трубой плохо!
- Вынужден вас разочаровать. Никакой трубы не было, а я так понимаю, оная выступила фундаментом для нездорового ажиотажа, могущего декамуфлировать секретные разработки, ведущиеся в Энске, особенно сверхсекретный комариный проект.
- А как же чертежи, на них же труба есть?
- О, это долгая история. В 1964 году у нас еще не было клуба. А где отдыхать молодежи? Правильно, на майдане и в прочих злачных местах. А комсомольцев я на откуп всякой шушере отдать не мог. Поэтому пришлось слегка смухлевать и провести по проекту строительства ненужной трубы для отвода газов. Если бы вы разбирались в бойлерных, вы бы поняли, что ее функция чисто номинальная. Ну да ладно. Такой финт ушами пришлось совершить не от хорошей жизни. Кирпич на строительство клуба не выделили бы. Тогда же жили по принципу: "Первым делом, первым делом субмарины, ну а девушки, а девушки - потом!" Эх, какие были времена...
- Да, да, времена тогда были мама не горюй.
- Моя мама давно умерла.
- Приношу свои искренние соболезнования.
- О чем мы говорили до моей матери.
- О субмаринах.
- Да, да, девушки… Сейчас таких девчонок уже нет. Вы еще слушаете старика?
- Весь в вашем распоряжении.
- А звоните по служебному телефону?
- Естественно.
- Я вас понимаю. Так на чем я остановился?
- На трубе.
- Какой еще шубе?
- Трубе!
- Ах да, трубе. Склероз знаете ли. Труба… труба… Напомните, в общих чертах, о чем речь?
- Энск. Вы провели трубу как необходимую для бойлерной, чтобы отводить излишки газов, а сами построили из этого кирпича клуб.
- Вы, полковник, и сами все знаете.
- А как же вы поступали в случае ревизии? Ведь труба числилась среди списка строений.
- Нет, нет, нет. Вы не все технологии знаете. Были заложены только первые кирпичи, так сказать… забыл как это называется, ну вроде цокольного этажа коттеджа. Стройка всегда находилась в стадии… опять забыл слово. В общем на нее никогда не было резервов цемента. Так что на бумаге труба была. А клуб, надеюсь, сохранился и сейчас.
- Да, его приватизировали.
- Разрушили?
- Там сейчас ночной клуб.
- Полковник, вас плохо слышно, вы что включили антипрослушку?
- Большое спасибо!
- И вам желаю тоже крепкого здоровья.
Аполлон Валерьянович повесил трубку и с облегчением выдохнул.
- Уф.
- Не было трубы? - подчиненные толпились у дверей и нарушили субординацию этим молчаливым вопросом, читаемым в их многочисленных глазах (по два, на один мундир).
- Раф Рафыча надо увольнять.
Что и было сделано незамедлительно. Раф Рафыч обиделся, пообещал руководству поселка спиться и умереть так, чтобы этот грех лег на совести …(неразборчивое место в стенограмме его стенаний). Но выполнил лишь первую часть своих обещаний.
Однако даже в сумерках запоя он не мог ответить на один жгучий вопрос: куда же делись все-таки кирпичи? Ладно, трубы не было, но кирпичи кто-то отбил? И унес. Кто?
Остальной Энск данный вопрос совершенно не волновал. Одни скорбели о неначавшихся звездных войнах, другие смотрели на звезды и вздыхали о чем-то другом, земном. Третьи просто работали и пили, любили и рожали детей, играли в карты и заворачивали рыбу в последний номер "Энской правды". Даже в ней, где подробно была расписана вся история несуществующей трубы (с фотографией бывшего секретаря партии - он явился как бы главным разоблачителем ксенофильских теорий), а также несуществующей высадки инопланетян (фото пьющего Раф Рафыча, уволенного с должности сторожа бойлерной), ни строчки ни полстрочки о событии, которое действительно имело место быть в поселке Н. Несколько десятков кирпичей, явившихся как бы залогом кольца безбрачия будущей трубы, все же кто-то откулупал и унес. Ну, на кражу это положим не тянет, а на массовое безумие и бодягу с инопланетянами вполне хватило. Так что же никто и никогда не узнает правды?
Да, никто и никогда не узнает. По крайней мере в эпсилон окрестности поселка. А вот если выйти за эти пределы…
На островке, недалеко от Энска, под звездным небом сидел Гаврош и кидал в море гладкие камни. Пек блины и сковородой ему была поверхность морская. И еще он иногда зырил вверх. Неужели там нигде нет братьев по разуму? И никто вот так как он не сидит и не кидает камешки в море? Нет, в это не хотелось верить. Мальчишка упрямо мотал головой - его фантазия могла вместить многое, но только не отсутствия возможных приключений среди просторов Вселенной на звездолетах, с лазганами наперевес, добро побеждает зло, а потом коварное зло наносит ответный удар…
А рядом сопел Пират. Добрый старый пес. Он был сыт и доволен - ему было уютно в новой кирпичной будке.
Лето 2004. Солнечно. Энск.
<<<на Рассказы
|