|
Прямо на акулу с высоты десять тысяч метров
Решили два добрых молодца рвануть в Таиланд, инициатива исходила от Толи, а Петя её поддержал всеми конечностями. Толян знал про страну улыбок почти всё. Как заправский путешественник он мог точно указать, где лучше снимать проституток, а где кататься на добродушных слонах, где можно напоить русской водкой трансвеститов (ну а как же без себяшечки с высокой и красивой женщиной, которая в прошлом была мужчиной), а где покормить вечно голодных крокодилов, где вкусить блюда из змей, черепах и насекомых, а где забуриться в зеленку и потеряться, чтобы потом найти дикобраза и посмеяться над этим неёжиком и, конечно, выпить сто грамм за мать её фауну. Тем более, что рубль в последнее время так слабел, так слабел на глазах, что его запасы нужно было из милосердия уничтожить и сделать это бессмысленно и беспощадно, чтобы не было мучительно больно за непотраченные дензнаки.
В чём плюс поездки с Толяном? Система! Петя и Толя начали подбухивать уже в такси, продолжили на железнодорожном вокзале Казани, в поезде пузырякнули под курочку и картоху с оругчиками, которые заботливо завернула в фольгу супруга Толяна (Петя был холостой, что часто случается с писателями), оставшаяся с двумя спиногрызами, ибо муж решил, что со своими самоварами в Тулу не ездят. На Казанском вокзале в Москве не обошлось без пития, ибо публика там такая, что остается только сурово пить водку, а вот в метро подбодриться не удалось, слишком уж там интенсивное движение пешеходов, в аэроэкспрессе всё встало на свои места, на железке подбухнуть – это святое! В аэропорту не выпить водки? А куда тогда время девать?! Кругом Петя и Толя экономили, они не пили в вагоне-ресторане, а также в привокзальных и аэропортных барах и ресторанах, они пили свое. Как? Элементарно, Ватсон! Из пластиковой бутылочки. Потом зашли в дьюти-фри, ибо не рассчитали запасы алкоголя, пришлось их срочно пополнить – впереди был многочасовой перелёт – взяли маленьких бутылочек, бравых, как оловянные солдатики, содержимое коих можно легко булькнуть в разносимый стюардессой сок и спокойно потягивать коктейль в салоне самолета, летящего в солнечный Таиланд!
- Гляди, это наш «Джамбо джет» (в вольном переводе с английского «лайнер-гигант» или «здоровенный самолётище»)! – толкнул Толя приятеля, который стал подрёмывать и отделяться от пьющего коллектива. Они тут же выпили за Боинг 747-400 - один из самых узнаваемых самолетов в мире – авиакомпании «Трансаэро» с фирменной раскраской: белый верх, синий низ.
- Ух ты! – оживился Петя, ему впервые предстояло лететь на такой громадине – широкофюзеляжном лайнере с двумя палубами, правда, они с Толяном, как и большинство пассажиров должны были разместиться на первом этаже, а значит, не увидеть – что там творится наверху. Ну ладно, им и снизу будет видно всё! Писатель запечатлел их «Джамбо джет» на смартфон, ибо фотоаппарат из рюкзака было доставать лень.
- Только в инстраграмм не выкладывай! – веско предупредил Толя.
- Почему?
- Плохая примета. Вон один пассажир малазийского «Боинга» выложил фото и их сбили ракетой над Украиной.
- Ты же физик, а тут пошлые суеверия!
- К твоему сведению, - Толян поднял указательный перст правой руки к далекому потолку аэропорта и сделал важный вид просветителя масс, - на двери дома Нильса Бора висела подкова. Однажды великого физика спросили: «Как так - вы известный ученый, изучаете строение атома. Неужели вы подвержены суевериям?» А Бор ответил: «Нет, конечно. Но, знаете ли, у подковы есть особенность: она помогает даже тем, кто не суеверен».
Пока Толян совершал исторический экскурс, Петя нажал иконку на сенсорном экране и фото ушло в инстраграмм…
- И еще не фоткай меня с проститутками… - физик задумался и уточнил: …а с трансвеститами можно.
- А как я их отличу? – лирик находился около пропасти, где эйфория скатывается в тёмные алкогольные приключения, которые уже не помнишь.
- По росту. Все, кто выше метра семидесяти – трансвеститы.
- Тогда ты на плече мелом отметку нарисуй – это будет тра-ансве-ести-ито-оли-ини-ия, - Петя растягивал гласные последнего слова, но всё-таки выговорил его без ошибки.
- Идея!
- Петрович?
- Семёныч?
Это был открытый шифр – бухаем! Петр Петрович Шумелкин и Анатолий Семёнович Краснов дернули ещё по соточке. А ведь сто грамм – не стоп кран, дёрнешь - не остановишься…
Впрочем, на этом переломном моменте перманентной пьянки волевым усилием её пришлось прервать, потому что подготовка к полёту завершилась. Объявили посадку. Тьма народу поместилась в «Джамбо джет», а точнее 452 человека, считая с экипажем. Просто запомним цифру – четыреста пятьдесят два.
Петя и Толя устроились, как цари, на 17-м ряду в центре, где по два кресла (а не три или четыре, как в основной массе), кроме того – большое пространство впереди, а значит можно вытянуть ноги, что при их росте, а оба были выше метра восьмидесяти, было актуально. Всё благодаря тому, что Толя загодя позаботился и забронировал электронный билеты на нужные места. Есть и недостаток небольшой в таком размещении - иллюминаторов по близости нет, ну так что ж – можно метнутся до свободного и сделать офигительно красивые фотки гор, морей или вдруг пролетевшего мимо НЛО (Толян уверен, что их нет, а Петя допускает вариант существования инопланетян и если их корабль появится рядом с Боингом, то от объектива зеркалки пришельцам не спрятаться).
Как и положено большому лайнеру «Джамбо джет» оторвался от бетонки взлетной полосы солидно и так же без дерганий стал набирать свой эшелон. Рейс Москва – Пхукет, проходил южнее Самары (Петя и Толя выпили за Самару-городок), над Казахстаном (братьям по евразесу или как там этот полумифический союз называется тоже достался тост), чуть восточнее Ташкента (пригубили за ковры), над индийскими штатами Джамму и Кашмир (выпили за мир во всем мире, а это напрямую касается Пакистана с Индией), над Непалом прошли чуть южнее загадочного города Катманду (тут Петя много снимал с хвоста, там были свободные места около иллюминатора, и поэтому пропустил пару тостов), над Западной Бенгалией (её проспали), и вот уже Бенгальский залив, позади восемь часов полета, два приема пищи, алкотур нон-стопом и сон в промежутках между этими важными событиями. Стюардессам в синей форме Петя и Толя широко улыбались, но не оказывали излишнего внимания, ибо не нужно было дышать парами алкоголя в сторону представительниц власти. Еще на Петином планшете посмотрели одну серию «Игры престолов», сошлись на том, что престолы уже не те и больше серий не зырили. Осталась надежда когда-нибудь увидеть проход голой (вам больше нравится слово «обнаженная»? а в чём разница?) Серсеи по городу. Обнаженная (или всё-таки голая?) королева среди черни, в неё будут кидать гнилые фрукты, тухлые яйца и грязные оскорбления, много оскорблений… Но Серсея сильная, она выдержит испытания и выйдет из них… нагой!
Нелирическое отступление, которое не вошло в официальную версию полёта. Позади двух казанцев на двух креслах летели барышни. Одна блондинка, а другая брюнетка, так сказать гремучая смесь. Барышни неспешно пили мартини. На почве любви к алкоголю, веселому образу жизни и притягательности полов, две парочки примагнитились. Оказалось, что блондинку зовут Светланой, а брюнетку – Мариной. Это было символично: Света – это свет, а Марина – морская, а куда мы летим? Правильно, в страну улыбок, где много света и моря. А Толю и Свету ещё сильнее объединило желание покурить, чего в современных лайнерах нельзя делать категорически. И даже если на датчик дыма надеть презерватив… на этой теме парочка куда-то удалилась и через некоторая время полюбовнички вернулись, сверкая довольными лицами. Петя и Марина тоже времени не теряли и сблизились настолько, насколько позволяли бегающие вокруг и не спящие спиногрызы. Детей в Боинге летело достаточное количество. Правда, после уместного замечания одной из стюардесс, градус беседы пришлось снизить, а французские поцелуи отложить до приземления.
После всего, что было сделано и выпито, Петя спал, а Толя нет. Он первым услышал, точнее не услышал работу двигателей. Они и так работали не сказать, что очень громко… а тут умолкли вовсе. «Так ведь не должно быть?» - спросил у самого себя физик. И сам себе ответил, и этот ответ ему не понравился. Он растолкал писателя. Заспанный Петя вернулся в мир суровой реальности.
- Движки не работают, - тихо на ушко (так делают заговорщики в дешевых фильмах) сообщил он другу главную новость. Сзади сидели барышни и они могли запаниковать. Орать могли начать. А зачем в салоне преждевременный ор?
- Все? – уточнил Петя.
«Ну ё!» - примерно это говорила взорвавшаяся мимика Толяна. Они не смогли как следует обсудить положение дел, как в их несколько сумбурный диалог вклинилась спокойная бубня капитана корабля, он именно бубнил, без эмоций сообщая: «Дамы и господа, говорит командир корабля, прошу, послушайте меня внимательно. Аварийное (неразборчиво) положение нашего самолета требует вынужденной посадки на воду. Прошу вас строго выполнять мои указания. У нас на борту имеется все необходимое аварийно-спасательное оборудование. Спасательных жилетов и плотиков хватит всем, так что без паники. Сейчас вам покажут, как правильно надеть спасательные жилеты. Не надувайте спасательных жилетов внутри самолета. Сохраняйте полное спокойствие, оставайтесь на своих местах и точно выполняйте все указания членов экипажа».
Писатель, ни одной книги которого не было издано, и по совместительству журналист, ведь кушать что-то надо, а также блоггер, больше известный в рунете, чем в родном городе, старался припомнить, где он слышал подобную бубню, на каком-то заштатном аукционе по госзакупкам так же безэмоционально аукционист объявлял шаг в рублях и монотонно перечислял суммы: «сто двадцать один миллион четыреста восемьдесят шесть тысяч, сто двадцать один миллион…» - так и заснуть можно. Но как различались эти ситуации! Как тут заснуть от бубни, когда такой большой и такой надёжный «Боинг 747-400» будет сейчас падать в океан?! И – очень важный момент! – ты находишься внутри этого лайнера!
- Не боись, мы не будем падать, - словно прочел мысли друга Толян, - мы будем плавно садиться. Кстати, - уже знакомый перст отправился в потолок, - впервые «Джамбо джет» будет приводняться, у тебя эта… будет эксклюзив. Камеру готовь!
Меньше всего Пете хотелось фотографировать аварийную посадку, снимать на видео, а также приставать к людям и спрашивать: «Что вы чувствовали, когда самолет ударился о воду?» И тут – ещё один очень важный момент – чтобы ответить на вопрос, и интервьюированный и интервьюер (хорошая парочка для скороговорочки) должны быть живы.
- А с какой высоты мы будем садиться?
- Десять тысяч метров с копейками, пустяки, до Зелёного бора от Казани в два с половиной раза больше.
- Это меня не утешает… – (действительно, то по горизонтали, а у нас по вертикали расстояние!)
- А вас, гуманитариев, ничто не утешает, вы вечно в экзистенциальной тоске!
Петя хотел парировать, но как-то не парировалось. Так лирики в очередной раз проиграли физикам. В рукав футболки Толяна вошел маникюр Светланы:
- Мы что сейчас будем падать? – а говорят, у блондинок плохо с соображалкой. Врут, подлецы! Очень логичный вопрос бил не в бровь, а в глаз.
Толе пришлось развернуться и состряпать фальшивую улыбку, так улыбаются партийные лидеры, когда обещают, что жить в стране стало лучше, жить в стране стало веселей, хотя цены на всё растут, а зарплаты – нет, а рубль дешевеет, а наши космические корабли уже не бороздят...
- Никак нет, мытак плавненько сядем в набегающую волну, - рукой Семёныч показал, как плавненько Боинг сядет.
- И утонем!? – голосок Светы начал уходить в ультразвук. Толян сжал ладонь незамужней (на время поездки) соседки.
- Самолеты очень хорошо держатся на воде, мы наденем спасательные жилеты, погрузимся в лодки, и скоро к нам прибудет помощь. Тут до берега совсем ничего.
- А багаж?
- Ну… багаж спасет специально обученная команда доберманов.
Света затряслась, то ли от смеха, то ли это была истерика…
У Марины и Петра всё было не так, Шумелкин даже при всём своем оптимизме, не мог врать женщине при таких пиковых обстоятельствах. Он мямлил: «Всё будет хорошо!» но выходило неубедительно, уж больно он был бледен. А бледен он был потому, что представлял себе, как лайнер падает с высоты десять тысяч чёрт знает сколько метров (у него были смутные сомнения, что это не 10, а все 11 тысяч метров!) и ударяется в воду, как железобетонная балка, только вот в отличие от безмозглой балки, в самолете много людей… и их плющит и разрывает на куски и не спастись от этого кошмара и не скрыться… И только глаза писателя горели неугасимым огнем, в этом пламени читалось – я тебя спасу! И эта была ложь.
Стюардессы и стюарды стали показывать, как правильно надевать спасательные жилеты. Для наглядности они это делали на добровольцах из числа пассажиров. Но даже при такой понятной демонстрации надеть жилеты правильно получилось не у всех. Ибо сколько людей, столько и способов его надеть. Вроде бы одна голова, одно туловище, но две руки, тут можно запутаться, опять же какой стороной надевать, какую лямку и куда застегивать и как обматывать туловище – по часовой, против часовой? Пассажиры почти никогда не запоминают, когда им в начале полета бортпроводники демонстрируют спасательные жилеты. Вроде ещё раз показали, уже на живом человеке… но как тут сохранишь максимум внимания, ведь где-то под сердцем уже самым бесцеремонным образом начинает отвоевывать для себя территорию сепаратистски настроенная паника. Между тем алгоритм довольно прост: возьмите спасательный жилет под вашим креслом, вытащите из упаковки и наденьте - не убивайте филологов, ни в коем случае не одевайте! - через голову. Пристегните крючки к кольцу впереди под жилетом и туго затяните тесьму. Оберните тесьму вокруг талии, застегните впереди под жилетом и туго затяните. Всё. И очень важно - не надувайте!
Еще раз предупредили всех – не надувать жилет в салоне. Но… раздался пуф-ф-ф и на этот тревожный звук все повернули головы… «А я дернула», - виновато пояснила одна из пассажирок, блондинка (это случайность, возможно, она была крашеной блондинкой и вообще при чем тут цвет волос?!), в надутом жилете она была похожа на львицу с соломенной гривой, которую душит оранжевый питон. Стюард выдал ей еще один спасательный жилет, а разбухший от углекислоты пузан-жилет куда-то дел – Петя не увидел куда. Детям раздали специальные спасательные жилеты (они такие же, просто меньше), стюардессы помогли родителям облачить в них любимых чад.
- До Пхукета далеко? Сколько до Пхукета? – неслись отовсюду вопросы. «Сто пятьдесят километров от точки приводнения» - отвечали члены экипажа, и каждый услышавший эту цифру решал сам, много это или мало. А лайнер планировал-планировал, планировал-планировал, как мог, короче, планировал-планировал, а все же гравитация взяла своё. И вот под крылом самолета о чём-то поет бескрайняя водная гладь.
Еще одно объявление по громкой связи: «Дамы и господа, прослушайте важное сообщение. По команде «Приготовиться» сцепите руки под коленями и опустите голову как можно ниже. При вынужденной посадке на воду произойдет один или несколько толчков. Сохраняйте принятое положение, пока самолет окончательно не остановится. Выходите из самолета спокойно, сохраняйте порядок». И тут командир пошутил: «Мы не Титаник, спасательных шлюпок и жилетов хватит на всех. Вода теплая, акул нет». Как показал практика, не всё оказалось правдой, но так хотелось верить этому уверенному баритону…
К сожалению, никто со стороны не видел величественного зрелища - первую посадку Боинга-747 на воду. Вряд ли можно найти аналогию для уникальной картины – громадная и многотонная железная птица садится на гладь океана, которая только сверху кажется зеркалом, спустившись пониже умозрительный внешний наблюдатель, летевший по траектории Боинга обнаружил бы волны. Но что рассуждать о небывалом, нет любопытствующего туриста с видеокамерой ни на крыле, ни на воде в лодке – значит, в последствие эпичное видео не было загружено на ютуб. Во время этой несуществующей съемки извне 452 человека внутри железной птицы очень хотели жить… Конечно, пилоты были сконцентрированы на посадке, стюардессы и стюарды ходили по рядам и контролировали, чтобы все пассажиры туго застегивали привязные ремни… а вот остальные люди – отчаянно хотели жить, других обязанностей у них не было. Ничто не отвлекало.
Не было на Земле другого ковчега, из которого так интенсивно летели призывы к Господу о мягкой посадке, чем из садящегося на волны Андаманского моря «Джамбо джета». Это на поверхности земли можно быть агностиком или атеистом, а когда находишься в падающем (ну пусть будет совершающим вынужденную посадку) с десяти тысяч метров самолете, почти все становятся истово верующими. Вот и на борту Боинг 747 многие уже побелели и начали молиться разным богам, которые там, где-то там в бесконечности должны быть одним Богом. А Шумелкину вспомнился похабный анекдот про лилипутов и Гулливера, он попытался сосредоточиться и искренне обратиться к Богу с пристойной просьбой, но… Шумелкин предполагает, а Бог располагает. Бог располагает таким Шумелкиным, как он есть – похабным в данный момент, быстро трезвеющим и не особо богобоязненным.
На море садится большая птица. Размах крыльев – 64 метра, длина от клюва до хвоста – 70 метров, вес птахи почти 400 тонн. Ничего себе воробушек! Боинг 747-400 заходил на водную гладь с убранными шасси и выпущенными закрылками и предкрылками (вместе они называются механизацией крыла). Он долго парил на высоте около шести метров над водой, никакого крена – авиалайнер в руках опытного пилота приводнялся почти идеально. Вот хвост чиркнул по воде, и дальше началось! Удар – всех рвануло вперед, ремни впились в тела. Крики, детский плач. Еще удар – это двигатели на крыльях коснулись воды. Надежная конструкция самолета выдержала это серьёзное испытание – корпус не развалился, крылья не оторвались. И только скрежет и какой-то глухой шум из хвоста давали понять – не всё так гладко прошло. Боинг обесточили и это, наверное, самое спокойное действие по штатному расписанию. Ах да, команда «Приготовиться» прозвучала загодя. И более четырехсот людей прятали головы пониже и обнимали их руками…
- Без паники! Мы благополучно приводнились. Не расстегивайте ремни и не покидайте своих мест. Сейчас мы откроем аварийные выходы и развернем надувные трапы! – это в матюгальник (он же мегафон) орал стюард Михаил. К сожалению, его мало кто слушал, началось какое-то хаотичное брожение, все хотели бежать, но куда убежишь с тонущего самолета? Брожение могло перерасти в панику и его надо было пресечь на корню. Тем более, зачем паниковать, ведь самолет еще не тонул, тонуть он начал позже…
Экипаж открывал двери запасных выходов, всего их десять (пять пар с каждого борта). Самые задние заклинило напрочь. Не помогла даже работа аварийным топором. Херачешь топором, херачешь, а эта хрень не открывается! Командир приказал не терять время и выводить пассажиров из оставшихся восьми дверей. Тем более Боинг имел крен на хвост или теперь уже «корму». Один за другим за борт выталкиваются трапы, они быстро расправлялись и надувались под действием сжатого газа из баллонов. Самые здоровые (на вид, тестов с поднятием тяжестей не было) мужчины из числа пассажиров помогали снимать и подносить к выходам спасательные лодки. Их спускали на изумрудную воду – оранжевые бугры быстро расправлялись от накачиваемого в них Цэ-О-два и принимали заданную форму. Мужики добровольцы спускались раньше, чтобы принять внизу женщин и детей, их эвакуировали в первую очередь. У выхода при покидании самолета пассажиры дергали за колпачки и их жилеты надувались. Обувь снимали – оно и правильно, в воде она сильно тянет на дно. Кое-кто решил, что ему барахло дороже жизни и пытался взять с собой ручную кладь. Попытки прибарахлиться резко пресекались. Как говорится Боливар (странное имя для надувного плотика) не вынесет двоих… Из третьей от носа пары выходов пассажиры выходили на широкое крыло Боинга. Так получилось, что Толя и Петя были самыми активными около левого переднего выхода (он расположен позади 19-го ряда). «Казанцы, принимай детей!» - заорал им десантник Роман, который взял командование спасательной операцией в отдельно взятом квадрате на себя. Детей и их мамаш в порядке живой очереди спускали по трапу, а внизу их ловили и переправляли в лодку. Когда она заполнилась, Толя с Петей передали эстафету, а сами на лодке стали отгребать от места высадки, чтобы не мешать дальнейшей эвакуации. Отошли, всё хорошо.
- Табань! – сказал Толя. Петя втабанил и плотик развернулся. – Ну как, все живы, здоровы?
Детишки заверещали, мамашки и папашки их стали успокаивать. Кто-то из спиногрызов ударился, кому-то палец прищемили… но в целом, обошлось без травм. Вот на воде уже две лодки, три, четыре – целый оранжевый флот. К сожалению, головной корабль пришлось покинуть - «Джамбо джет» всё больше кренился на хвост, пришлось даже прекратить выход из первой пары дверей – трапы не доставали до воды, крылья пассажирам тоже пришлось покинуть (в других условиях там можно было бы дождаться спасателей) и загрузится в плотики. Сигнал бедствия с точными координатами загодя был подан, так что к месту ЧП уже спешила помощь. Вода была теплой – около двадцати пяти градусов Цельсия. Так что переохлаждение никому не грозило… Последним с самолета сошел командир, как и положено. Он похлопал «Боинг» по крылу – не подвел, здоровяк! Постепенно на флоте всё устаканилось. Кто-то пробовал на жилетах включить лампочки, кто-то баловался со свистком, кто-то как ни в чем не бывало слушал плеер или пытался на смартфоне установить свое точное местоположение по спутникам GPS. Опять же селфи… как уж без себяшечек на фоне тонущего Боинга? Ну и красавец бело-синий лайнер был заснят тысячу раз! Он уже стал нашим, родным, спасителем. Никто уже не вспоминал о страхе, который пережили при посадке. И вдруг, кошмар вернулся…
- Акула! – этот крик поднял всех на ноги. Вот только что всё выглядело, как тихий пикник на воде, а тут повскакали с мест, надувные лодки закачались.
- Где, где? – неслось со всех сторон. Какой-то остряк додумался поставить мелодию из фильма «Челюсти», старшие товарищи заслуженными подзатыльниками этому оболтусу чуть челюсть не свернули, музон быстро заглох.
Характерный треугольный плавник стал приближаться к самому дальнему от приводнившегося самолета плотику… на нем были Петя и Толя. Друзья уже давно распотрошили тот запас, что имелся на лодке.
- Айда из ракетницы по ней пальнем! – предложил Петя. – Мужики, кто охотник или в армии хорошо стрелял?
- Я, - отозвался один из женатиков, здоровяк с бородкой, его звали Борис. Ракетницу доверили ему.
Плавник сужал круги.
- Кто-нибудь знает, что это за акула? – спросила одна из мамаш.
- Большая белая, - бледнея, ответил Петя и тут же подумал: «Зачем я сказал большая белая, можно было ограничится просто белой?»
Это прозвучало как приговор. Было в акуле что-то инфернальное, неотвратимое, она была полной противоположностью добродушному «Джамбо джету», тот сверху белый и лишь чуток снизу синий, а аула – сверху тёмно серая, и лишь её брюхо грязно белое. С акулой невозможно вести переговоры, она просто будет вас грызть и не проявит милосердия. Она является непрошенной гостьей и ни у кого не будет спрашивать разрешения пообедать…
- Не ссы, Петя, мы её на суши порежем! – Толя был всегда большим оптимистом, хотя тут, возможно, переборщил.
- Самые вкусные плавники…
- Вот такой настрой мне нравится.
Борис выстрелил – горящий фосфором светлячок понесся над водой. Рикошет. Мимо…
- Нормалёк, почти попали, - прокомментировал Толян. Он посмотрел назад, к ним от остального флота на выручку шла лодка, на которой аварийным топориком размахивал Роман, он был похож на викинга. Это хорошо – десантура идет на выручку! Тем временем и второй выстрел цели не достиг – уж больно медленно летели ракеты, тяжело было правильно взять упреждение. Из шести ракет осталось четыре. Акула не стала ждать дальнейшего расстрела, а день перестал быть томным – она резко свернула к лодке и проверила борт зубками. От удара люди попадали, счастливчики – в лодку, а вот Толян, который пытался ударить акулу по башке веслом, упал в воду. Еще один мужчина попытался накормить акулу веслом (он взял его у Пети, мужик был сильнее и решил, что даст более внушительный отпор монстру), острые зубки перекусили лопатку, как спичку. Удары по острому рылу, были как мертвому припарка. Пластиковые весла отскакивали от рыбины. На вскидку в ней было метра три, но страх делал ей шестиметровой, такая съест человек двадцать, а детей все сорок и не подавится. Матери пытались защитить своих и не своих детей и закрывали их телами. Акула рвала борт плотика в ласкуты, углекислый газ быстро выходил из порезов, тут уже многие оказались в воде. И тогда в бой вступил Петя… он боялся акул, боялся даже больше, чем высоты, но с неба они уже благополучно спустились и высоты можно было уже не бояться, а вот этих глаз напротив, чёрных, совсем без выражения, с такими не договоришься, такие не испугаешь, такие можно только уничтожить, чтобы ужасные челюсти между ними не перемолотили тебя… эти глаза притягивали, в них была смерть. Но он решил для себя – акула не пройдет через него, она не доберется к детям и женщинам. Пока он жив. Он сжал в ладони нож из спасательного комплекта и бросился на акулу, целя в глаз, в эту чёрную дыру, которая пыталась поглотить всех и вся. «А-а-а!» и бить, бить, бить… хватаясь за плавник одной рукой, бить, бить, бить… захлёбываясь водой, бить, бить, бить, царапаясь о шершравую и жёсткую кожу, бить, бить, бить… мучаясь от недостатка кислорода, бить, бить, бить… умирая, бить, бить, бить…
Брызги, крики, шум, акула ушла под воду вместе с Шумелкиным. Борис судорожно запихал в ракетницу чудом сохранившейся патрон, но стрелять было не в кого, да и тяжело стрелять практически с уровня воды, плотик держался на честном слове и все больше распластывался по волнам.
А кругом море, без плавника и без человека.
Толян нырнул и пытался увидеть друга, но тщетно. Он вынырнул и стал орать:
- Петя!
Ответа не было. Только дети кричали и плакали, а мамы… мам тоже было жалко, потому что, находясь в море, тяжело уберечь детей от большой белой акулы.
- Ё-ё-ё! – раздалось над волнами и через глубокий вздох: – Я ей глаз выколол!
Над поверхностью океана взметнулась Петина рука с ножом.
- Ура! – заорали на плотике.
И было от чего – треугольный плавник стал неровным зигзагом уходить от людей в воде.
- Ура! – заорали на подходящих к тонущим людям плотиках. Всех из воды стали поднимать на борт. Места хватило, как говорится, в тесноте да не в обиде.
- Ну что Казань, порезали её на ленточки от бескозырки?! – спросил Роман, улыбающийся во все тридцать два зуба. – Жаль я не успел с ней накоротке поговорить…
- А ты сам откуда будешь?
- Из Самары.
- Так мы почти земляки.
За это выпили, потому что еще не было случая, чтобы у Толяна закончился неприкосновенный запас. А дальше по плотикам пошла гулять история, как Петя из Казани заколол акулу, чем дальше от эпицентра к периферии, тем более неправдоподобными подробностями обрастала она. Больше заметных событий до прибытия спасателей не случилось. Сначала подошел быстроходный катер береговой охраны, потом катамараны, а потом разные посудины (не все надежные на вид), капитаны которых тоже решили поучаствовать в спасении. Потерпевших обогревали снаружи (одеялами) и внутри (ромом). Для Пети Толян попросил двойную порцию: «Вис мен кил шарк!» После этого с Петей хотели сфотографироваться все – от матросов до капитана корабля. И конечно, наши. Петя стал талисманом, прикоснешься к такому и вроде как его счастье и на тебя распространится. А то, что Петя – счастливчик, не обсуждалось. Марина к такой популярности заревновала, она уже было подумала, что это её мужчина. По крайней мере, на две недели тура.
Казань. Телефонный звонок:
- …
- Да.
- …
- Да.
- ....
- Нет.
- …
- Да.
Это было обычно для Михаила Бирюлькина, он же Михаил Баста, потому что без псевдонима при такой фамилии в СМИ не обойтись. А сейчас он работал в одном скандальном издании и ему позвонило начальство аж из самой Москвы. Да - так он ответил на вопрос: знает ли он Шумелкина; да – он подтвердил, что может встретиться с мамой героя, заколовшую большую белую акулу; нет - так он отреагировал на предложение сделать эксклюзивное интервью; да - это был короткий ответ на вопрос: а всё ли хорошо со слухом? Вот за такие финты Михаила уже уволили из десятка редакций. И из этой уволят, потому что Бирюлькину не очень нравилось выискивать подробности кровавых историй, историй скандальных или тех, что нужно было сделать скандальными. Он мог выдать настоящий шедевр почти из ничего, но часто отказывался от перспективных тем. Ему вынесли последнее китайское предупреждение, а потом самое последнее китайское предупреждение. Его так и не уволили, потому что трудно найти хорошего журналиста. Везде и Казань не исключение.
Михаил залез в сеть и посмотрел пресс-конференцию с выжившими пассажирами упавшего в море Боинга. Пете досталось много внимания. Он старался отвечать с юмором и больше говорить не про себя, а про действия других людей. Нет, он не считает себя героем, любой десантник или морпех на его месте сделали бы больше, да вот Роман бы из этой «суки» (слово – не воробей, вылетит – не поймаешь) суп сварил. Когда его назвали господином Шумелкиным, он поправил: «Можно просто Питер». В ответе на вопрос про Крым – а как уж без него в разговоре с русскими? – писатель долго говорил про Первую мировую войну, что её не больно то и хотели, если бы главы государств - дальние родственники - встретились на одной яхте и хорошо поговорить под коньяк и сигары, то возможно, войны бы и не было, но конечно, были и те, кто к войне активно подталкивал, её хотели патриоты, которые всегда хотят отвоевать когда-то потерянные земли или навести справедливость, её хотели промышленники, которые всегда выигрывают на поставках фронту, её хотели генералы, которые надеялись стать маршалами. Опять же многим великим державам казалось, что у них пушки больше, чем у соседей и это давало преимущество… Только вот короткой войны по плану не получилось. Началась мясорубка, несколько миллионов человек погибли, четыре империи канули в Лету. В России началась революция – еще миллионы жертв, были посеяны зерна, из которых выросла Вторая мировая война. Ещё больше крови оросило землю. «Так вот, если представить ситуацию, что Первой мировой войны не было, у нас не было бы революции и гражданской войны, не было бы Второй мировой войны, то даже тогда Крым был бы наш», - резюмировал Петр Петрович Шумелкин. На вопрос про инициалы, которые совпадают с автоматом ППШ, он, почти не думая, ответил так: «Я человек, а не автомат». От ответа про конфликт на юго-востоке Украины писатель изящно отделался знаменитой фразой первого космонавта Юрия Алексеевича Гагарина: «Поехали!» Действительно, давайте поедем и посмотрим, что там происходит. Желающих в зале не нашлось. Действительно, кругом страна улыбок, солнце, море, трансвеститы… а тут девять часов лететь, чтобы оказаться на позициях, по которым работает артиллерия и минометы, а иногда и «град» выпадает. А ещё он был естественным. Он признался, что никого так не боялся, как эту «бич», но для себя решил, что она через него не пройдет. И тут же признался, что был «под шафе», когда они приземлились. Тут ему помогли какие-то оголтелые экологи – они кинули в Шумелкина шпротами (в знак протеста против жестого обращения с большой белой акулой, которых на Земле слишком мало осталось), он закрыл собой переводчицу, а потом взял одну рыбку, сказал тост: «Здравы будем!» и выпил из бутылочки, а потом закусил. Тут и выяснилось, что они с Толяном всю пресс-конференцию подбухивали.
На следующий день позвонила мама Шумелкина.
- …
- Нет.
- …
- Нет.
- …
- Нет.
- …
- Всего доброго!
Так Баста объяснял Надежде Георгиевне, что это не он тот подлец, что так плохо написал о Петеньке. Это было правдой. И что он не знает подлеца, который написал. Это было ложью. На душе Бирюлькина стало муторно и он залил организм дешевым виски. Утро выдалось тяжелым – был разговор дома с женой (за ипотеку нечем платить, в стране кризис, а ты тут пьёшь, в среду!) и на работе с начальством короткий разбор полетов. Бирюлькина уволили. Сейчас многих увольняли, потому что зачем платить десяти, если можно уволить одного или двух, всю работу будут выполнять оставшиеся (а куда они на хер денутся?) при этом фонд оплаты труда сократится. За такое начальство может и бонус в конце года получить! Бирюлькин снова напился, потому что домой было рано, а работать было уже не нужно. Он только запомнил разговорчики… в редакции скандального средства массового оболванивания населения бывшие коллеги обсуждали видео-запись, которую выложили в сеть с «нашим героем». При этом было явно заметно, что Шумелкину завидуют, а оттого язвят и хотят замазать. Нет, Бирюлькин пил с радости, из этой клоаки он выбрался. Лучше работать где-нибудь не в столь рейтинговом издании. В частном или государственном, но не в бессердечном.
На дергающейся записи (снимали с рук, причем держали телефон вертикально, от этого на экране изображение занимало мало место, большую часть экрана занимали черные поля) было видно, как Шумелкин сидит за столом, раздает автографы местным, фоткается с ними, все счастливы. И тут подходит она. Понимаете, она! Садится за столик, улыбается и протягивает листочек. Мол, чиркни, автограф. Шумелкин говорит: «Смол пепе», достает из кармана шорт нормальный лист формата А4, разворачивает его во всю ширину: «Биг пепе» и начинает строчить. Каждую строчку по-русски он переводит на ломанном английском: «Вен ай си ю пьютифол айс, ин май хат файер оф лаф», он улыбнулся: «Смайл!» и она улыбнулась: «Вен ю смайл…» - далее он показал, что на его спине выросли крылья. Он протянул левую руку и их пальцы встретились, и он что-то написал и сказал: «Вен ю тач ми, ворлд арраунд дримс». Много позже этот автограф удалось сфотографировать и выложить в сеть:
«Когда я заглянул в твои красивые глаза, в моем сердце вспыхнул огонь любви!
Когда ты улыбнулась, на моей спине выросли крылья!
Когда наши пальцы соприкоснулись, мир вокруг превратился в страну грёз!»
А дальше шёл витиеватый автограф Шумелкина, более напоминавший мини шедевр графики. Возможно, кому-то покажется, что патетики слишком много. Но ведь были ещё глаза, глаза Петра. Не поверить ему и не пойти за ним было невозможно. Да, да, она – одна из властительниц дум в мире современного кинематографа – пошла за Шумелкиным. Настоящим человеком, настоящим мужчиной. Ну а то, что он до сих пор живет с родителями и умудряется существовать на одну зарплату (плюс редкие шабашки), так ведь это частности. Она зарабатывает за один фильм больше, чем бюджет Казани выделяет на благоустройство окружающей среды для инвалидов, защиту животных и благоустройство библиотек. Такую вот пропасть они перепрыгнули, когда взялись за руки и уже не расставались…
Продолжение следует
<<<на Рассказы
|