Пока королева спит

Магистр

На балконе дворца стоял гарант Конституции и объявлял свою волю народу:

- Жители магистрата! Мужчины и женщины!

Настали новые времена! Анихея, где долгие годы наши сограждане вынуждены были существовать под диктатом коррумпированных властей и сумасброда императора, наконец-то воссоединилась с нашим народом!

Анихея вошла в состав магистрата! Ура, братья и сёстры!

Далее человек, очень похожий на магистра, долго и красноречиво объяснял, как все люди расширившегося магистрата теперь хорошо заживут… а то, что магистрат и дальше будет расширяться в речи не упоминалось… Это правильно, ведь текст правил я, составители не всё понимают.

И вроде бы всё тип-топ, только вот в далеких странах наше дружеское воссоединение с Анихеей называют грубым словом «аннексия». Они просто завидуют. Надо будет сказать двойнику, чтобы он так на людях руками то не размахивал. Скромнее надо быть. Я перестал слушать «свою» речь и пошёл кормить кошек.

Шут

И всё – обрыв. Наверное, там было продолжение, артист, несомненно, нашёл своего принца и… может быть, попал в вожделенный мир с прыжками, а быть может – секир башка. Но это дело неизвестное, впрочем, и неважное тоже. Важнее другое: прочитав сей опус, я как-то сразу понял – буду шутом. У меня тоже не было никаких данных для этой профессии. И я стал самым несмешным шутом в королевстве. Но зато получил работу. Смешно? Нет. Как раз к тому моменту, когда я сшил себе настоящий камзол шута, состоящий из лоскутов красных и лоскутов фиолетовых, королева устроила конкурс на должность придворного шута (не зря же камзол мой шился). Поскольку наша королева не отличалась необдуманными жестокими жестами, вроде отрубания головы за неудачную шутку и не была настолько несчастна, чтобы быть жадной, на конкурс слетелось шутов столько, сколько мух обычно слетается на дохлого слона. И вот в зале смеётся королева, она уже много-много раз приходила к мысли: «вот смешнее этого клоуна и быть никого не может». А шуты всё шли и шли, и шли… А я появился совсем не в зале – в других покоях. И, разумеется, не материализовался из воздуха, а зашёл ножками посредством взятки, открывшей нужную дверку в комнату, куда королева удалилась для раздумий. К тому времени она уже не могла видеть смешные рожи, ужимки, падения и шутки. Я галантно присел рядом с диванчиком, на котором решила прилечь одна из самых красивых женщин, коих мне посчастливилось наблюдать в своей жизни, и шепотом не напрягающим уставшие от всевозможных шумов королевские ушки сказал: "Привет, ВВ, и долго ты будешь терпеть этих фигляров, чем тебе не нравлюсь я?" Потом мы сошлись на том, что я не смешон, имею сволочную натуру и предам королевство в целом и королеву в частности при первой же возможности. Надо ли говорить, что я занял вакантную должность в королевском табеле на жалование.

- Не называй меня ВВ, - она щелкнула по одному из колокольчиков на моем колпаке и тот не зазвенел. – Почему он не звенит?

- Понимаешь, ВВ, я залил все колокольчики свинцом, звон, конечно, пропал, но зато появилась возможность неслышно красться в темноте. Согласись, что такое вроде бы не колокольное свойство очень пригождается для прослушки и подклядки, к тому же, в случае чего я снимаю колпак и отмахиваюсь им от врагов, таким бубенцом по башке заедешь и мало не покажется.

- И все-таки ты ужасно не смешон, кто же будет меня веселить?

- В основном придворные, но я могу из своей зарплаты нанять человечка смешной наружности, пусть валяется по углам, если так угодно ВВ, которая вообразила себя стервой. Кстати, я таких видал стерв, по сравнению с которыми ты просто Агнец Божий.

- Вот агнец мне нравится, называй меня так.

- Хорошо, ВВ.

- У тебя ещё и глаза разные?

- По размеру одинаковые.

- Зануда, я говорю про цвет!

- Зануда, я говорю про размер!

Она кинула в меня короной (не тряслась она над златом – уважаю), я поймал драгоценный обруч и кинул его обратно, не настолько сильно, чтобы причинить королеве вред, но все-таки поймать его было не легко – она поймала. Так мы дурачились некоторое время, если бы не одежда, трудно было бы понять: кто из нас монарх, а кто - клоун.

Так королева приобрела никакого шута, зато большую сволочь и талантливого соглядатая за чужими тёмными делишками. С тех пор, для королевы даже самое мутное озеро чужих интриг легким усилием моей тяжёлой длани (ну не мог я свои изящные ручонки обозвать как-нибудь по-другому, например, корягами кривыми) превращалась в стекло, которое было прозрачнее росы, прячущейся от девственниц в гриве единорога.

Боцман

Это была она, это была Она! Сама вошла ко мне в спальню! Из всех она выбрала меня! Я даже как-то стушевался по началу, как-никак сама королева!.. у меня, простого безработного сторожа! Но потом, основной инстинкт очухался и стал рулить моим телом… и тут я обнаружил, что проснулся и целую Эльзу.

- Что это ты так на меня смотришь, как будто во сне видел другую?

- Я… просто… сон тут, нет сон там, а тут ты и там тоже… ты… а я думал сон… какая радость!

- Не юли, кого ты видел во сне?

- Никакой Юли я не видел! Только тебя, любимая! Только тебя! - я не дал своей благоверной засомневаться в моих словах и дабы избежать дальнейших разборок заткнул ей уста проникновенным поцелуем…

Но, если быть честным до откровенности, видел я во сне не Эльзу.

Королева

Однако я не забывала присматривать и за другими персонажами сновидческой игры, она же в некотором роде все-таки моя игра. Где моя верная фрейлина? Ага, с ней всё в порядке – она рядом с супругом. А с ним тоже полный порядок: он находился не где-нибудь в тюрьме (рано, ещё рано), а в трусах. Трусы у Боцмана знатные: подвязывались веревкой, доходили до колен, а колор? половина полосок - чёрные, половина - белые, правда белые завазюкались в многочисленных передрягах, а чёрные - вылиняли, но зато веревочка, она сохранила себя такой, какой появилось на свет при плетении неизвестно кого неизвестно когда – обыкновенной, но зато надежной, ведь трусы ещё ни разу не спадали когда не надо. А уж к лучшему это или к худшему – пусть каждый решит сам. Вот в этих знатных трусах он и стоял сейчас, закрывая глаза от солнца ладонью, и обозревал просторы моря, а Эльза любовалась мужем, он ей нравился таким - загорелым и в трусах, ну какое слабое женское сердце устоит от такой картины маслом? А мне нравились они оба, прекрасная пара. Вид чужого счастья на некоторых навивает грусть, а меня сейчас согрел... я широко улыбнулась, одна, в собственном сне, но согретая, а это важно.

Вся такая внезапная и энергичная я направилась на встречу с герцогиней. Александра уже ждала меня в парке, ей легче всего удавалась представить меня во сне в парке, что разбит позади моего - во сне уж точно моего! - дворца.

- Доброй ночи, ваше величество! - приветствовала она меня.

- Доброе утро, Саша!

Мы взялись за руки, и я стала объяснять ей план…

- …значит, мне нужно провести в ваш сон Эльзу и Майю?

- Для начала да, потом к вам присоединиться ещё одна девушка, но об этом позже.

- До свидания, ваше величество!

- До скорого, Саша! и не будь ты такой официальной.

- Воспитание не даёт даже во сне отступить от этикета.

Герцогиня мило улыбнулась и исчезла из парка, где мы гуляли, сделала это она самым естественным образом: проснувшись в придорожной гостинице, где снимала номер.

Я же не проснулась, ибо просыпаться мне было некуда.

Магистр

Вот она лежит в саркофаге. Красивая и мёртвая, но как живая. Саркофаг герметично запаян, воздух туда не поступает, да и тело не дышит… а такое впечатление, что сейчас веки задрожат и глаза распахнутся… но это всё придумывает мой мозг. Она мертва, как и знахарь, что приготовил мне яд. Он потерял бдительность, когда увидел обещанное ему золото, тут его и удавили гарротой. Потом пришлось поменять кресло в кабинете. Человечество так и не придумало способа чистого умерщвления, то кровь льётся из человека, то моча…

Что девочка лежишь, так и будешь лежать в зелёном платье с капюшоном… красивая и бледная. Думала, что тебе страна досталась и всё будет хорошо. А что было хорошо? Запредельная коррупция, дефицит бюджета, нищета, безработица… но обо всём этом забыли в сытые годы, сытыми они стали после моих реформ! Возросшие закупочные цены на зерно и молоко спасли сельское хозяйство. Масштабные дорожные работы победили безработицу. Да несколько зарвавшихся герцогов и графьём пришлось приморить, а их имущество поступило в казну. И что? Меня проклинают на улицах, а тебя вспоминают с мечтательной ложью – вот были времена… Да никто из ныне живущих (за исключением шута, которого до сих пор не поймали) уже не помнит даже рассказов пра-пра-прадедушек своих о том, как было при королеве. Но с надеждой ждут, что ты встанешь из гроба… учёные заверили меня, что это не возможно в принципе. Колдуны трясли чучелами крокодилов и прочих гадов и выдали такой же вердикт. Но ничто, даже моя спальня, не охраняется в королевстве (анахронизм, не изжить, магистратом государство так и не называют) Зелёных холмов так, как колокольню… ведь по легенде герой ударит в колокол и королева проснётся… а пока она спит. И так будет всегда!

Набравшись спокойствия, я пошёл читать свою речь для волшебных экранов. Деградация образования привела к тому, что обычные телевизоры называют волшебными. Для тренировки мозга я задал себе задачку – найти сопротивления каскада резисторов в виде сердца, перечёркнутого стрелой… и заодно проверил посты. Я могу делать много дел одновременно. А эта девка могла только пить шампанское и танцевать…

Ну, ещё она является мне во сне и довольно неплохо играет в шахматы (кто бы мог подумать?!). Поэтому я и пришёл сегодня к саркофагу. Теперь пару недель не будет сниться… тонкое одеяло, хорошо проветриваемая комната и чистая совесть – залог хорошего сна. И ещё надежные телохранители за дверью… и овчарка Блонди у постели. Это уже семнадцатая, нет – восемнадцатая моя Блонди… они умирают и возрождаются в потомстве, а я вечен.

Да, я не люблю кошек. Это очередная тщательно выпестованная мной легенда «о магистре»… кошки присутствуют, и повар у них имеется, и даже выходит специальный бюллетень об их здоровье и играх (с цветными качественными фотографиями). Но разве можно любить глупых котиков? Только верным псам можно доверить свой сон!

Боцман

Сквозь тернии секса добрались до политики, но уже без Эльзы, и уперлись в коловоротов. Коловороты - это бывшие мельники. Раньше они занимались своим привычным делом: мелили муку и пили пиво и медовуху в пабах и барах своих деревень. То есть были трудягами, на крепких плечах которых и держится наш мир.

Но потихоньку среди них распространилось учение о том, что истинные люди - белые, а значит мельники - истинные люди. Все остальные же темнее, это ясно видно невооруженным взглядом, а значит – выродки и недочеловеки. И, конечно, богатство на земле должны принадлежать настоящим белым людям, а не всяким там чёрным нелюдям. Это же ясно, как белый день! И под воздействием такого простого и притягательного мифа мельники постепенно стали перерождаться в коловоротов. Их символом стала мельница, точнее её ветряк, концы которого были загнуты. Получилась свастика – символ древний, но кого это теперь волнует? Он стал однозначным символом зла.

В какую сторону свастику загибать? На этом вопросе произошел первый раскол среди коловоротов, и они разделились на правосторонних и левосторонних, в зависимости от того, куда загибались концы ветряка – посолонь или наоборот. Формой коловорота стала белая рубака, белые джинсы и белые шипованные ботинки, на бритой голове (изначально мельники брили головы, чтобы в муку не попали их волосы) - белый колпак. На рукаве рубахи - красный коловорот. В честь праздников они посыпали себя мукой и выходили в таком виде на улицы.

Поначалу коловороты лишь пили пиво иди медовуху в питейных заведениях и рассуждали о своей исключительности. Причём левосторонние предпочитали из двух основных напитков именно пиво, а медовухой уже баловались правосторонние. Но потом «истинные люди» стали мочить всех, кто был не согласен с такой позицией. Тут произошел второй раскол. Коловороты разделились на радикалов, которые считали, что мочить нужно всех, кто не коловорот, и на умеренных, которые утверждали, что мельники и врачи, даже если они и не коловороты, все равно белые люди, а значит, их мочить не нужно. Соответственно всего коловоротов стало четыре вида: радикальные правосторонние, умеренные правосторонние, радикальные левосторонние, умеренные левосторонние.

Но, как только собрался первый съезд всех коловоротов, тут же появилась ещё и пятая группа, так называемые отмороженные коловороты. Эти вообще считали, что истинный коловорот - это отмороженный коловорот. Зимой отморозки сидели голыми задницами на снегу, от чего часто заболевали менингитом и мерли, а летом - покупали на членские взносы большой холод, пропитывали им лавки и на них морозились, делом доказывая свою исключительность. Первый съезд коловоротов закончился их глобальной пьянкой и не менее глобальной дракой. И все бы это было смешно, но на практике очень быстро комедия превратилась в трагедию по каким-то диалектическим законам бытия.

Постепенно от людей со свастикой на рукаве и со свастикой в головах стали страдать уже окружающие, то есть все, кто не был коловоротом или был не коловоротом. Особенно люто коловороты ненавидели евреев и масонов (свободных строителей) и старались очистить от них всё пространство, на котором преобладали. Под размес попали цыгане (их мало кто любит) и заднепроходники (любители неклассического секса), а также все, кто защищал эти меньшинства.

Здравый человек никогда не пойдёт в коловороты, но к ним шли, особенно молодые. Шли те, кто не доволен жизнью, ведь идеология коловоротов очень простая: ты – белый и, значит, по определению должен быть счастливым и пользоваться жизненным пространством и его основными благами. Только вот власть в стране захватили евреи, масоны, буржуины капиталисты, голубое лобби и прочая сволочь. Вот поэтому ты с семьей таких же белых и достойных людей ютишься в маленькой квартире в рабочем районе, а у сволочи – процветает бизнес и брюхо от экзотической жратвы лопается! Что делать? Конечно, записываться в боевые отряды коловоротов! И тогда ты можешь отобрать у ненавистного соседа всё – квартиру, бизнес, барахло и прочее нажитое имущество. А соседа можно убить, он какой-то не такой, подозрительный, на тебя не похожий. Была для тебя несправедливость велика, а стало всё любо и благолепно. А главное – ты в стае, ты не один, ты чувствуешь локоть товарища, ты не один бьёшь и пинаешь недолюдей, это делает стая и вообще ты ни в чём не виноват – ты выполняешь приказы доброго фюрера. А он не может ошибаться!

Коловоротское движение было объявлено вне закона в либеральных государствах, а в темных странах, не дошедших в своем развитии до светоча цивилизации, коловорота так и вовсе, если поймают - сразу засовывают головой в мешок муки и ждут пока он не затихнет навсегда, чтобы жизнь малиной не казалась.

- А почему вы идёте на Байду? - спросила Клара у Ворда.

- Раньше Байда была нормальной такой байдой, там пили, ели, делали детей. А сейчас там рулят коловороты.

- Так у вас же с ними нейтралитет был?

- Вот именно был, диалектики недоделанные! - Ворд стукнул по столу и одна из его досок треснула. - Решили на своем съезде, что мы нелюди и нас надо мочить.

Вот так политика и вторглась в мою жизнь, хорошо ещё, что в ходе пьянки с доксинами я прошёл через теоретические тернии (см. выше) и знал, кто такие коловороты.

- А раньше вас, значит, за людей считали?

- Да не в этом дело, мы бы и сами рано или поздно схлестнулись с коловоротами, да повода не было, они на суше, мы - на море. Чего делить-то? Но после того как они захватили один наш корабль, перевозивший большой холод, и вырезали всю команду… - Ворд вторично стукнул по столу и одним столом в его каюте стало меньше. - Короче, совет капитанов решил: собираемся все и делаем коловоротам кирдык.

- Всем?

- Мы, докси-плавучий-народ - люди основательные и ленивые, вторично один и тот же сорняк, мешающий прорастать не табаку, искоренять не будем. Клянусь Белугой!

Белуга, как оказалась, священная рыба у докси и почитается матерью самого первого доксина. За это ей почет, а кто её убил – лютый враг и требует немедленного кирдыкания. Поэтому-то рыбаки, как увидят корабль докси - так и сбрасывают с грузом весь улов белуги (если таковой имеется на рыбачьей шхуне), по слухам, иногда, и грузилами или любым тяжелым скарбом, что под руку подвернется, утяжеляют ценную рыбку – жизнь-то она дороже.

Магистр

Транжиры, они тратят деньги на всё более дорогие вещи, а потом жалуются на якобы низкие зарплаты. Сколько одежды они носят? А я хожу в сером френче и лишь на торжественные мероприятия надеваю его парадный, но тоже радикально серый вариант. Пара серых брюк, удобные мокасины, а зимой – мягкие сапожки. Вот и весь мой гардероб. Если бы людей хоронили с их вещами, то могилы бы пришлось копать размером с большой шкаф или даже однокомнатную квартиру.

Меньше работать, а лучше совсем не работать, больше получать, а лучше жить на ренту. Постоянно покупать барахло, ковры, хрусталь и прочую бесполезную посуду. Следить за обновлением волшебных экранов и тут же приобретать последнюю модель. Чтобы было круче, чем у соседа. Мещане. И с таким народом приходится жить.

Опять же слава, как любят мои подчинённые всякие пышные звания и блестящие побрякушки награды. И меня хотят постоянно чем-то наградить. Я всегда отказываюсь от медалей и орденов. И от званий… меня хотели сделать генералиссимусом. На полном серьёзе. У нас войны не было более трёхсот лет. Руки потянулись к трубке… но я бросил курить лет двести назад… и пропагандирую здоровый образ жизни – ходьбу, плавание, велосипед. Я сильно ограничил торговлю алкоголем, за что меня жёстко критиковали сто лет назад, ведь монополия неплохо пополняла бюджет. Но зелёный змий коварен, он бьёт по семье – основе основ. Вы видели валяющихся под заборами мужчин? А женщин? Табак у нас ещё сильнее зарегулирован, а за торговлю нетабаком и вовсе полагается виселица. Наркомания ещё вреднее, чем алкоголизм. Так что я повертел в руках свою старую трубку из вишневого дерева и положил её в ящик стола. Всему своё время и место.

Боцман

На штурм укреплений Байды направились команды от двадцати девяти кораблей докси - это был самый большой отряд доксинов, какой только собирался в одном месте и в одно время, обычно даже для взятия приморского города средних размеров объединялось не более пяти кораблей. На штурм пошли по очень простому плану, утвержденному на общем собрании капитанов или пьянке вселенского масштаба. Формулировался он так: половина идет на приступ северо-восточной стены, а остальные – на приступ северо-западной, а экипаж оставшегося от деления эскадры напополам корабля сидит в резерве покуда сможет, а потом ватагой рвёт когти в любое место боя. Докси не любили обходных маневров, поэтому, как только придумали стратегический план, так сразу и стали его исполнять.

С криками: "Мочи коловоротов!" и общего: "А-а-а!" (боевой клич докси, "А-а-а!" - это сокращение от слова "Белуга!") толпа татуированных пиратов бросилась на стены Байды. Первым же приступом город был взят. Дальше пошли ожесточенные бои на улицах.

Мне доверили нести знамя корабля Ворда - красный флаг с чёрным драконом, который пыхал огнём из двух голов в разные стороны – сей символ означал, что команда Ворда может нападать везде на своих врагов, благо тыл защищен. Я нёс знамя и всё хотел нанизать пару коловоротов на свой кинжал, но мне после потока доксинов с разным холодным оружием в руках ни одного живого коловорота кольнуть так и не удалось.

Главного вождя коловоротов замочили в сортире - фюрер думал там отсидеться - не вышло! В замке вождя я нашёл кабинет главаря коловоротов и поджёг белые знамёна с красными свастиками, установленные за импровизированным троном. На столе лежала открытая книга. Я посмотрел на обложку, еле читаемыми буквами там было написано: "Дао Де Диктатур" и ещё по-нашему: "Путь диктатора", имя и фамилия автора не читались, лишь еле-еле можно было различить инициалы: "СС". Я пролистал пару страниц и уже было хотел кинуть эту пакость в бурчащий от голода огонь, ещё только набирающий свою искровую силу, но мой порыв уничтожить книгу остановила рука, на костяшках пальцев который были вытатуированы четыре буквы: В, О, Р, Д.

- Оставь, может, ещё пригодится.

- Чтобы это дерьмо всплыло опять?! – изумился я.

- Книга не является плохой или хорошей до той поры, пока её не взял в руки человек, именно он расставляет акценты, сортируя информацию на плохую и хорошую, на важную и не важную, на белую и чёрную. Короче, Боцман, не муми! - Ворд иногда говорил так, как будто бы читал какой-то сценарий, и лишь иногда позволял себе грубо импровизировать, или, наоборот, грубость и была его естественным состоянием, а заумь - игрой на просвещённую публику.

- Капитан, мы нашли большой холод! - доложил один доксин.

Так мне выпала удача познакомится с большим холодом. Но это было после…

После зачистки Байды от оставшихся в живых при штурме города коловоротов, настало время для прощания с погибшими докси. Их с почестями положили на один из двадцати девяти кораблей (какой именно решил жребий), который отвели в море и подожгли. Погребальный костер заполыхал в ночи жёлтым цветком. Докси стали пить и петь. Я был грустен – тело Ревуна положили на корабль, отправившийся в свой последний рейс.

- Не грусти, Боцман, - Ворд подсунул к моему носу здоровенную флягу. - Выпей за Ревуна, он сейчас курит не табак на корабле, плывущем к звёздам, трахает там сисястых тёлок, и поверь мне, пьёт он там безбожно за наше здоровье и горланит похабные песни.

Я взял флягу, а капитан гаркнул своим сорвиголовам:

- На свете жил один доксин!

- Дом его - океан, а жена - острая сабля!.. - подтянули остальные докси и долго выводили куплеты временами веселой, а временами грустной песни про простого докси, который много плавал, много рубил бошек и грабил судов, много трахал портовых девок, а потом сложил свою голову в сечи и отправился к звёздам, чтобы там, в высшем мире также пить, портить девок и оттягиваться в полный рост.

После третьего глотка из фляги и я стал подпевать, хотя совершенно не знал слов, но это было не важно, важным было то, что моя душа слилась в экстазе с душами остальных доксинов:

- Любовницу кинул в порту!..

Во мне боролись разные чувства, подгоняемые ещё более разными мыслями. С одной стороны я радуюсь победе над коловоротами, с другой стороны - тревожусь. Ведь перелом в битве и основной вклад в победу внесли… совсем не докси, при всём моём к ним уважении! А… легионы магистра. Об этом мы быстро забыли в радостной пьянке… но не было бы легионов и их порядка, их силы, их массы – нам бы не забороть коловоротов…

От мысленных баталий с самим собой меня отвлекло знакомство с большим пребольшим холодом. Докси по имени Маргус достал пузатую бутыль, сделанную из легкого металла, и откупорил её широкую пробку, из горлышка вырвался белый дымок.

У меня перед носом пролетела ладонь. Ладонь туда, ладонь обратно.

- Боцман, ответь мне на один вопрос, - начал до боли знакомый голос.

- Не волнуйся милая, я не переберу!

- Я не об этом, как называется это место на корабле? – хранительница ключиков от моего сердца подпрыгнула, и её каблуки недвусмысленно указали на "это место".

- Ют, - вымолвил я, после некоторого копания в своей памяти.

- И откуда ты все знаешь, любимый морской волк?

- Я всё-таки работал на шлюзе, а это как-никак близко к морским делам.

- Клянусь Вордом, сейчас повеселимся! - сказал Ворд и приказал сделать баню настоящего доксина. – Все на полубак!

Толпа переместилась на площадку, которую я опрометчиво назвал ютом. В глазах Эльзы я прочитал следующее: в левом – "Эх", а в правом – "Боцман, боцман!" и ещё что-то неразборчивой про какой-то «непей», наверное, там была опечатка и следовало понимать: «репей».

Докси соорудили нечто вроде палатки на палубе, в которую мог зайти любой желающий острых ощущений, после чего в неё выливался половник белого пара из бутылки и там становилось холоднее, чем у нас в королевстве самой лютой зимой. Докси после задержки дыхания врывался в палатку на столько, на сколько он мог терпеть холод, а потом выбегал и требовал огненного рома, в чем ему не было отказа. Вот такое развлечение.

- Ворд, расскажи мне о большом холоде, - попросил я капитана загладить пробел в моем образовании.

- Лучше сам попробуй!

Я попробовал и не пожалел - это однозначно по эмоциям круче чем секс, но не так прикольно, как запускать змея, вися на карнизе вниз головой.

- Капитан, я очень любопытный боцман, ик! - сказал я вернувшись с того света. - А что это за штука и где она живет?

- Мы её берем у головастиков, что живут на далеком юге, а уж как они добывают большой холод – тайна для непосвященных, но за штуку хорошо платят все, кому любопытны затейливые забавы. Крысу на палубу! - приказал он уже своим татуированным братьям.

На палубу вытащили крысу и погрузили её в бутыль с большим холодом, потом, держащий животное за хвост доксин, вытащил тельце замерзшей крысы и подкинул его вверх. Тушка зверька, описав дугу, ударилась о доски палубы и разлетелась на мелкие осколки.

- А-а-а! - загалдела пьяная толпа.

- Вот за это и платят золотом. Правда, весело? - глаза капитана блестели.

- Ага, а для чего ещё нужен большой холод?

- Твое сознание не знает предела для удовлетворения обжорства собственного незнания! - капитан хлопнул меня по плечу и перешел на более понятный язык. - Ещё его используют как охладитель в жару, если выливать по столовой ложки в опочивальне, то температура даже в самый зной и пекло будет прохладной. Тет, это климат бывает прохладным, а температура приемлемой… и коловороты его в этом качестве использовали, да встретят их корабли на небе демонов, чтобы порубить их на фарш!

- Хотел бы я увидеть головастиков, ведь это они придумали цветные экраны и много других чудес, - вдохнул я.

- Поверь мне, Боцман, на трезвую голову лучше головастиков не видеть, а на пьяную - не слышать, ик! Да ты рожа сухопутная меня заразил икотой - пей штрафную!

После штрафной небо стало темнеть, палуба - качаться, лицо Эльзы раздваиваться и отделяться от тела, ик!

Будить королеву дальше...

<<<на Повести