Пока королева спит
Магистр
На дух не переношу любые массовые мероприятия со своим участием. Но народ так любит меня, что на мой День рождения приходит на центральную площадь, чтобы восславить мудрость моего правления. Это поливает моё чувство собственного величия живительной влагой. Приходится выходить на балкон и махать ручкой обалдевшим от любви ко мне гражданам и особенно гражданкам. Те писают кипятком…
Но это же не безопасно, поэтому на балкон выходит мой двойник. Ему не надо говорить, просто улыбаться и махать рукой… ну вот и домахался… стрела прилетела и проткнула двойника. Прямо в сердце попала… без шансов. Я рассматривал тело – очень похож на меня, неужели и я так отрешенно от всего буду выглядеть, когда…
- Найдите убийцу…
- Есть! – вытянулся служивый и уточнил: - Ликвидировать его?
Я долго смотрю на главу моей службы охраны. Он действительно не понимает или даёт мне шанс проявить мудрость и поучить его очевидному?
- Ни в коем случае! Как найдёте – предложите за услуги втрое больше денег и переманите работать на меня. И почему вы решили, что это обязательно он?
- Уж слишком хороший выстрел!
- Могла стрелять и женщина…
Я рассматриваю перья на стреле… белые, очень редкие…
- Обратите внимание на перья…
Провожу рукой по перу…
- Так точно!
Действительно, так точно. Прямо в сердце…
Боцман
Как пришёл домой - не помню, как разделся - не помню, где лег - тоже темнота, проснулся, однако, в постели и без ботинок – значит, ум ещё функционировал в затемнённом состоянии. Включил цветной экран, там уже дневные новости передают. Дикторша по-деловому так выдает: "…сегодня были задержаны главари заговорщиков, ими оказались…" были названы фамилии Ардо и Виларибы, и… моя фамилия. Непонятно это - меня арестовали, а я дома прохлаждаюсь. Это только потом я понял, что новости видел вечерние. В дом вломились, беженцев перепугали, по лестницам застучали каблуками, этими же каблуками по коврам прошлись (Эльзе нравились ковры, особенно оранжевых тонов и с крупным рисунком). Скрутили - я не сопротивлялся, в моём-то состоянии лежачего лаврового листа буровозить? Права не зачитывали - не то время, чтобы зачитывать. Пару раз по почкам стукнули, чтобы уважал власть, но я не уважал и сейчас не уважил. А потом серая карета без окон, распахнула передо мной дверку, в этой зарешёченной коробке я и проследовал до места заключения. У нас тюрьмы добротные, расположены в древних постройках, они мало того что цветные, ещё, видимо, довоенное время помнят, в них пахнет миром – а это редкость почти нигде не встречаемая. Камера одиночная, сырая, тёмная - нормально упаковали.
Из камеры вывели ненадолго – на суд, он был скорым и справедливым. Где-то я это уже слышал, где-то я через это проходил – не иначе на коняшке карусельной кручусь-верчусь, обмануть кого-то хочу, только вот кого? Вынесли приговор, смертный - а чего действительно кочевряжится с этой гидрой революции? - бошки надо рубить гадам и вся недолга! Снова вернули в ту же камеру, но уже как смертника - разница с положением просто задержанного существенная… это как с царём, над которым меч висел… только на царя клинок мог и не упасть… а для меня уже где-то верёвка приготовлена и палач. Только срока не знаю, когда приговор приведут в исполнение…
Потянулись дни и ночи, дни и ночи в ожидании свидания со смертушкой, не самые приятные дни и ночи моей жизни. Библиотеку я нашёл не сразу - чувствую что-то в тюфяке жёсткое, ковырнул шов наживной, распорол поширше, руку засунул… вытащил заныканные листки бумаги, разнокалиберные они были: где рукописный текст, где печатный, а где мудреный как бы рисованный - я такого никогда и не видывал. Стал читать. Первой на глаза попалась сказка...
Сказка про Шушу
Жила была Шуша и была она подлой и злой, циничной и безголосой, вот за безголосость и дали ей такой странное имя, если бы могла нормально жужжать, как все жужжат, то и носила бы красивое и гордое имя Жужа, а так прозвище Шуша к ней прилипло. А за то, что все звали её Шуша, она всех и не любила и была подлой и злой, а также циничной, но вот безголосой то её быть никто не заставлял - она сама в таком положении застыла, - действительно подлая бестия!
Детей у неё, предсказуемо, не было, кто ж такую замуж возьмет подлую и циничную, а самое главное безголосую? Вот и жила Шуша одиноко и грызла зерно тоже в одиночестве - никто на её угощение в гости не приходил, даже тогда когда ей удавалось достать сало или икры - все одной приходилось жрать.
И была у неё мечта, выйти перед народом и спеть в день всеобщего праздника сбора урожая. Его устраивали, когда верхние существа сгружали в свои закрома много зерна, а через щели зерно просачивалось к малому народцу, а где щелей не было - сами прогрызали, не дураки чай. В праздничный день хотелось Шуше спеть громко и задушевно, чтобы у всякого даже черствого забулдыги душа развернулась, а потом завернулась обратно. И вот когда песня вся изольётся, то на пике момента выдать соплеменникам: "Ну что, черти полосатые, съели?" - и уйти картинно. Шуша не знала, как ходить картинно, но была уверена - когда придёт её звёздный час, она сподобится. И конечно, все бы ей кричали вслед: "Ты теперь не Шуша, ты теперь настоящая Жужа, будем тебя уважать и любить!" - А самцы бы верещали как один в экстазе: "Приходи сегодня на сеновал!" Вот такую мечту выпестовала у себя Шуша, но не сбылась грёза.
Так и умерла Шуша, не реализовав своего главного плана. Мораль: не надо быть такой злой и подлой а также циничной, может быть тогда и к твоему корявому жужжанию прислушиваться будут.
Настало время обхода вертухаев, и я спрятал библиотеку в тюфяк. Шум отгремел, гроза утихла, тайфун умилостивился и сдох. Можно вновь приняться за чтение - ох как я изголодался по до пищи духовной! Надо смотреть правде в глаза – это моя последняя библиотека в жизни и каждая «трапеза» может стать финальной… Второй "книгой", которую я буквально пожрал глазами, стал краткий трактат о...
Трактат о вечных двигателях (краткий)
О невозможности в принципе сделать вечный двигатель я писать не буду, в школьный курс уже входит объяснение – почему их нельзя сконструировать.
Поговорю лучше о том, как сделать самый простейший вечный двигатель. Все попытки осуществить такое начинание раньше упирались в один принципиальный нонсенс: невозможность достать вечные запчасти. Например, если вам нужно чтобы колесо крутилось вечно, вам просто до зарезу необходим вечный подшипник, а без него колесо вечно вращаться не будет. Тут стоит заметить, что даже колесо с вечным подшипником будет крутиться вечно только в абсолютном вакууме, который легко достигается абсолютным насосом в абсолютной камере для вакуума.
Итак, перейду от пространных рассуждений к конкретным чертежам вечного двигателя: возьмите набор "Собери сам вечный двигатель" и расколдуйте его (на лицензионные коробки всегда наложено охранное заклятье)…
Дальше ничего невозможно было разобрать, так как на первоначальном тексте кто-то написал ещё один, а потом на этом всем ещё рисовали и затачивали карандаши, лишь в уголке жирнел символ: "*", но расшифровки этой звёздочки я нигде не нашёл.
Ещё одно «пироженко», которое я «скушал», оказалось объяснительной запиской (орфография и пунктуация неизвестного автора сохранены)…
Обяснительная записка
Я такой-то и такой-то (мине так сказали писать, а зовут меня по-другому совсем), позавчерась охранял общак свиней, они там живут. Я их строга стерегла всю ночь, начальника, Богом клянусь, и совсем не пил, почти Богом клянусь. И охранял добротно - ходил вокрук тына кругами и не халявил - это по-нашему, по-сторожиному - значит не наматывать круги совсем, а спать (дрыхнуть).
Абзац. А часов где-то в пять (звезды ищо на небе мигали) один парасёночек (бойкий такой с полосами по бокам - может его мамки с лестными кабанами нагуляла – не мое это дело) подкоп сделал и побежал резвиться на лужок. Куда энтот подкоп потом делся, я не ведаю – может, засыпался сам собой, за подкопы я не отвечаю.
Второй Абзац. Этот парася долго по лугу не бегал - а иначе я бы его словила, точно вам говорю, товарищ главный господин следователь, зоркое око государя (так писатя мне дружбана насоветовала). Он же усложнил задачу мне - побег к речке, она летом-то совсем как ручеёк, но сейчас ужо не лето, а разбойница весна, да. Она и бурная, едрить (или едрить надо зачеркивать?). Так вот и я говорю: он бежать, я - ловить. Не поймать. А он-то, наверное, думал на сопредельный луг рвануть (там трава гуще нашенской), а луг тот акурат за речкой (совсем память моя ослабела - не помню, как её зовут, ручеёк едрить энтот). А парося - бултых в него, в неё, короче - в воду и поплыла.
Третий Абзац. А поплыл он как-то неуверенно, а может, он и совсем плавать не умел, только делал вид, чтобы меня в заблуждение ввести – мол, я умею и нечего за мной бегать. А я честно бегала, я же уже вам, товарищ главный господин следователь, говорил. А бабку Федосеёвну вы не слушайте - она все врёт и напраслину возводит на меня… холера её того… особенно она бает про то, что я парося сменял на самогонку и после энтой самой самогонки у меня ноги кренделями заплетались (у меня сроду ноги кренделями не заплетаются, даже после дерь… говно… что? Так и пишу: «некачественного продукта перегонки»), а навет она возвела в околоток на меня из-за хрена моего… то есть… как же написать-то? У меня хрен в огороде попёр буйно, а у неё нет, вот она на меня и зуб точит и поклеп возвела понапраслену. Вот.
Четвертый Абзац (последний). Я в воду бросился, и поплыл, а парося, он так головку тянул - видно жить очень хотел, да травку зелёную на том берегу этой как её речки хотел ашать (то бишь есть) - да уже утонул, сердешный. Я нырять - но там омут же едрить. Короче я не виновен, о чем честно заявляю и присовокопляю энту обяву.
Ниже место для подписи оставить (так мне тоже люди сказали сделать - я и сделал).
Только я подписываться не обучен - я просто палец намажу и приложу, вот:
Такая вот объяснительная, а в конце действительно отпечаток чьего-то пальца, только я внимательно разглядывал – похоже, это копия, но как так искусно мог художник отпечаток пальца перерисовать - я в сумлении. Тьфу ты чёрт! - заговорил как автор этого перла канцелярского юмора. Опять! Я отложил записку и стал думать. Но думать в тюрьме тяжело - все темы перескакивают одна через другую, и ни на одной не сосредотачиваешься, легче совсем не думать. Я пару раз такого состояния достигал и один раз даже трезвым. Оригинально это - совсем ни о чем не думать, а потом разные мысли как тараканы набегают, да такие умные порой, что даже диву даешься - как такие нажористые особи пробрались в мою голову?
Из остального творчества мне понравилась ещё легенда о ...
Королева
Подсматривать за моими девчонками иногда так увлекательно, что я даже забываю о своих прямых обязанностях. То есть, о том, что надо структурировать реальность таким образом, чтобы герои стройным клином устремлялись бить в колокол и уже разбудили меня-любимую в самом деле! Сейчас Александра показывала свой фотоальбом Эльзе и рассказывала ей о своих мужьях. Вообще-то герцогиня об этом ни с кем не делилась, даже со мной (уж, поверьте, я на неё давила), но Эльза родила, а мужа рядом нет, вот на этой почве её окружила и замучила депрессия… Чтобы развеять мученицу, Александра и показала Эльзе свой альбом.
- …а это мой третий муж, - сказала герцогиня, указывая на соответствующую черно-белую фотографию.
Отмечу, что секрет цветных фоток, подлый Маркел, держал под замком моей библиотеки, как и многое другое "цветное" знание.
- Как он умер?
- О! Ему повезло. Он любил меня как… я даже не знаю с чем сравнить, скажем так: пятый муж, жалкое подобие, по силе любви, а не почему-либо другому, третьего. Он был так счастлив в день нашей свадьбы, что скончался в первую брачную ночь. Ах, де Бошир, де Бошир… - Александра закатила глаза, но чуть позже, вновь вернулась к альбому и перевернула страницу:
- А это Зайка, мой четвертый муж. На самом деле его звали Зигфрид фон-Дежавю-Восьмой, но я всегда звала его Зайкой. Посмотри, похож он на зайку?
- Несомненно! – Эльза отвлеклась от всхлипывания и самогрустнения.
- Вот я ему это всегда и говорила, он не верил, но смерился. Это было одно из условий моего замужества.
- А остальные?
- Пятый?
- Нет, условия, какие они были?
- Да практически никаких: луну там с неба достать, и дракона убить, банальщина одна…
Эльза поняла, что герцогиня пытается её развеселить и она честно попыталась развеселиться, но у неё получилось плохо: улыбка вышла какой угодно только не улыбочной. А вот я веселилась от души, но тоже насупилась, когда увидела эту Эльзину неулыбку. Но тут герцогиня перешла к рассказу о смерти Зайки, и вот этот сказ сумел-таки раскрасить лицо молодой мамы жизнью и вселить в её глаза светляков смеха.
- …отправился он как-то на охоту, ну арбалета или лука не взял, а то мог потерять. И после третьего заезда, то есть после третьей бутылки медовухи, разгорелся у них в компании спор. А были же там одни графья и прочая голубая кровь, слово за слово и завертелась потасовка, точнее драка, а уж если совсем на чистоту это был самый настоящий простонародный мордобой. На чины и звания, а также титулы и должности никто не смотрел – били по морде, или куда попадали. Пьяный угар сравнял всех. Вот тут-то моего любимого Зайчонка по голове скамейкой и ударили.
- И он умер? – решила уточнить Эльза.
- Да ты что! чтобы вот этот Зайчища умер от одного удара скамейкой? – Александра показала особенно откровенную фотографию своего "зайки", на ней отлично были видны бугры мышц там, где должны быть мышцы и даже там, где у обычного человека гладко или свисает жирок. – Он только стал истекать кровью и потребовал ещё медовухи. Но потом все же сознание потерял. И вот тут-то вся эта пьяная шайка-лейка решила его отвезти к знахарю. Посадили его на Бербера, а это самый строптивый был жеребец – чистая ртуть, ну тот и понёс… и тут мой Заянька ударился головой о слишком низкий сук… его потом спилили, да что толку? Прямо на всей скорости.
- И умер?
- Да нет, Эльза, что ты какая мнительная? Просто стал сильнее истекать кровью. Потом его переложили на лодку, но трезвого рулевого было не сыскать – и они на стремнине ударились о камень, Зайка вылетел из лодки и об этот камень…
- Ударился?
- Можно сказать и так…
- Но не умер? – Эльза стала более догадливой.
- Естественно, но стал сильнее истекать кровью, - Александра посмотрела куда-то вверх и почти попала взглядом в меня, видимо, вспоминая все подробности. - А вот когда его все же доставили к знахарю, выяснилось, что и знахарь влил в себя изрядное количество медовухи, из-за чего и перепутал склянки. Дал Зайчику какой-то мгновенный яд, тот и успокоился навсегда. Со знахаря потом содрали кожу, но что толку? Я лучше тебе о пятом сейчас расскажу…
Эльзу история не сильно развеселила, но все-таки слегка отогрела, а вот я смеялась, даже ржала как конь. Нет, как лошадка. Но если бы кто-нибудь сравнил меня с лошадкой, то я этому кому-нибудь вставила бы шампур в одно места и он бы изошёлся крокодильими слезами. Если разбирать эту ситуацию с точки зрения морали – вот уж, поверьте, глупый ракурс, - то мой смех вовсе не был вызван страданиями человека и его последующей смерти. Я смеялась над нелепостью всего, что этому сопутствовало. Согласитесь, Зайка умер, а Эльзе требовалось утешение и если смерть одного Зайки помогает живому человеку улыбнуться, то почему бы об этой смерти не поведать смешно. Конечно, людям с отсутствующим чувством юмора - хорошо, хорошо! - с отсутствующим чувством чёрного юмора, этого не воспринять. Ну, так и кыш отсюда, болезные!
Но рассказать Александре о пятом муженьке помешали... В гнездышко "пташек" ворвался ворон красно-фиолетовый, судите сами: высок, черноволос, широк в плечах, обладал профилем, по которому заочно сохли ещё неисчеканенные монеты и облачён в наряд шута. А именно: облегающее трико и камзол, на которых фиолетовые ромбики соседствовали с ромбиками красными и ни один ромбик другого цвета их компашку не разбавлял, плюс таких же цветов колпак с безголосыми колокольчиками. Обведя взглядом хибарку, он на безупречно-классическом наречии снобов центра Лас-Ки изрёк:
- Вам привет от ВВ!
- От кого? – только и смогла сказать Эльза.
- От королевы, для вас она ваше величество, а для меня просто ВВ, - да, он самонадеян, но и на меня надеялся будь здоров (улыбаюсь во сне, ибо… есть от чего).
Он сел за стол, начал вертеть пальцами левой руки вилку, а правой – ложку в противоположные стороны, глазами при этом нагло раздевал всех присутствующих дам сразу. А глаза у него разноцветные, один жёлтый, другой зелёный, но точно сказать какой глаз мигал каким цветом, сразу определить трудно, они слишком завораживали, чтобы можно было спокойно анализировать.
- Вы знаете, я нахожусь в сложном положении, - сказал он, совсем не напоминая человека, находящегося в пиковой ситуации. – Вокруг столько прекрасных барышень, что я просто смущаюсь и не могу представиться, а также - что более уместно! - не могу начать осыпать вас всех комплиментами, не задав предварительно один очень интимный вопрос: у вас есть что-нибудь пожрать?
- А… - хотела что-то резкое выдать Александра.
- Ни слова больше! – прервал её незнакомец в красно-фиолетовом. – Я не попаду в твой альбом шестым герцогом, но могу закрыть тему мужей всей своей шутовской натурой. Раз уж начал представляться, то последовательней было бы закончить эту процедуру: я – любимый шут ВВ, Зёма.
- Это сокращенно от чего? – у герцогини в голосе были нотки, вбирающие в себя так много разношерстных эмоций, что проиндексировать их не смог бы даже гений мозговой музыки.
- От земфиры, а земфира - от совокупности первых букв: зачем ердачить мифы фантастично и рассказы амбициозно.
- То есть это аббревиатура? – решила уточнить погоду в доме Майя.
- На дух не переношу аббревиатуры, земфира пишется с маленькой буквы, а Зёма с большой. Но можете называть меня так, как вам будет угодно, только сначала накормите. И ещё в печку не ставьте, а кладите лучше в кровать широкую, постель необъятную с перспективами неведомыми…
Так мои девчонки познакомились с моим же шутом (не по принадлежности, а по знакомству), который являлся самым несмешным представителем своей профессии в истории нашего мира, а, возможно, и всех других миров. Но ни на какого другого шута Зёму, если что, я не променяла бы ни при каких условиях обмена. Почему? А вы бы посмотрели на то, что делали мои девчонки. Они все вместе кормили Зёму, даже Александра носилась как пчёлка за закусками, приправами и десертом (плюшки с вареньем). Я стала подозревать герцогиню в нарушении своего же принципа: вступать в брак исключительно с герцогами. Но я ошиблась, нарушать ей было уже нечего – принцип испарился в небытие. Это и понятно, ведь люди делятся на две почти равные части: мужчин и женщин, первые довольно часто обманывают вторых и изредка врут первым, в то время как вторые лишь изредка врут вторым и довольно часто обманывают первых. Ещё это называется гармонией полов. Так что я была спокойно и за девчонок и за шута, только за себя маленько волновалась: а вдруг не разбудят прелестницу? Чуть слезу не пустила, благо пускать её было некуда, везде мой сон, если заплакать, то можно и утонуть, а утонуть во сне для королевы – дурной тон. Тем более в собственных слезах… а кто в них утонул, из классики что-то такое было… вот проснусь и перечитаю… проснуться бы, а?
Шут навел меня на одну мысль. Я не без легкой доли отвращения отправилась в мир, где есть шумные дома, и нет настоящих любителей ночи. Так я и думала! Вместо того, чтобы писать историю про меня, обо мне или хотя бы со мной в главной роли, этот террорист слов написал нечто совсем левое: "Я видел человека, который видел Бога и не умер, но поскольку он никому об этом не рассказывает, я иногда сомневаюсь, что видел человека, который видел Бога и не умер". Написав это предложение, он не знал, что с ним делать. Просто не мог себе представить произведение, в которое можно было бы внедрить эту фразу, не лишенную некой доли воли - попробуйте произнести это быстро: доли воли, доли воли, доли-воли - к собственному существованию (на большее его волюшка и не претендовала). Из-за всего этого он мучался и не писал сказку. Ладно бы ещё какую другую сказку он бы не писал, так не писал же сказку обо мне! Я чуть вправила ему мозги и, убедившись, что процесс пошёл в позитивном направлении - чьи это слова, уж не магистра ли? - отлетела на историческую родину. К тому же у меня возникли проблемы несоизмеримо более важные, чем наставление на правильную стезю заблудших конструкторов словесности: у меня пару волосков выбились из ансамбля прически слишком далеко от идеала. Ужас!
Магистр
Мой рейтинг (настоящий, а не тот, что пишут в официальных отчётах для меня же самого) упал, а недовольство жизнью возросло. Пришлось зайти с козырей – во всём виноваты евреи. И начались погромы, инспирированные моими людьми, и ненависть, как круги по воде, широко разошлась в массах людских. Конечно, когда тебе плохо, то внутренний враг даёт ответ на два главных вопроса: кто виноват? и что делать? В кризисе, обесценивании валюты, гиперинфляции виноваты евреи. А значит, их нужно бить по морде, а не по паспорту.
После погромов и убийств я милостиво разрешил евреям покидать магистрат. Конечно, без ценностей и недвижимого имущества. Только личные вещи. Многие сочли это за счастьем. Ведь альтернатива маячила мрачная – попасть в концентрационные лагеря. А там возросла смертность, особенно в еврейских бараках. Ибо заключенные тоже не любят врагов народа.
Министр изящных искусств зашёл ко мне и долго расшаркивался. Его сын был женат на еврейке… чтобы прекратить его бессмысленное лопотанье, я вынес вердикт:
- Невестку – в лагерь сегодня же, а иначе завтра в лагерь отправится твой сын, а после завтра – ты сам.
Он как-то резко посерел. Вот правильный цвет. Идеологически верный. Мне одному что ли должно быть плохо? Я тут ночей не сплю, думаю, как из кризиса выйти. А эти приближённые бюрократы, только о своём комфорте и думают…
Боцман
Продолжаю читать перед сном, не сразу я осилил странички с довольно протяжённым заглавием…
Легенда о сотворении и разрушении Общего храма (записана со слов говорящего дуба)
Было это давным-давно, ещё до войны. Решили люди построить храм всех религий. И построили они его, но в процессе возведения выяснилось, что кроме четырёх всемирных религий есть ещё куча ответвлений в каждой из них, и последователям всех верований хотелось в общем здании иметь свою комнату. Разгорелись нешуточные страсти… и не известно, когда бы они утихли, но одному поистине гениальному архитектору удалось предложить проект, который устроил всех. Здание было круглым и от центра разбито на секции, каждая секция - для своей религии. Всего секций было сто восемьдесят четыре плюс одна - общий вход к центру, а уж от центра каждый желающий мог зайти в то отделение, какое он выбрал своим сердцем. Дом стоял в десяти километрах от меня, так что я всё хорошо чувствовал (энергетическими отростками, а не глазами, ведь каждому ясно, у нас, у дубов, нет глаз). А потом началась война. Одни люди стали убивать других людей, калеча в ходе этого бессмысленного процесса многие растения. На мне вот удумали вешать неправильных людей (вешали-то шибко правильные). И ситуация пошла вот по какой колее: те, в чьих руках оказывался храм, разрушали секцию своих заклятых врагов. Так 36-е (я всех их не запоминал по названиям, а дал порядковые номера по часовой стрелке, чтобы свою зелёную крону особо не ломать) сломали секцию 95-х, а 102-е - секцию 14-х и так далее. Так продолжалось до тех пор, пока от здания не осталось только две стены, да подвал. А потом учудили атеисты (уж их-то название я запомнил). Они на развалины Общего храма сбросили сильную бомбу, после взрыва которой возник сначала большой гриб, а потом - большой котлован. У меня всю кору опалило тогда и после этого я смог мысленно общаться с людьми и рассказал уже много позднее (не одна зима прошла с тех пор) эту историю, и назвали они её «Легенда о сотворении и разрушении Общего храма» и даже моё авторство не забыли. Я кончил. Пора желуди разбрасывать…
А дальше пошил листки на непонятном языке. Я их просто внимательно перелистал и аккуратно сложил – может, кто другой поймет. Перебрав их, я наткнулся на восьмушку клетчатой бумаги, убористо исписанную мелким и округлым подчерком, а было написано на ней следующее:
Правила пользования камерной библиотекой
1. В библиотеку можно книги добавлять, но нельзя из неё их брать ни для какого использования кроме чтения (даже если тебе рану нечем будет перевязать - сиди и кровью исходи, а листки не тронь!)
2. На книгах нельзя ничего писать от себя (как в месте, отмеченном "*").
3. Книги нельзя мять и читать сразу после еды - лапы-то не моешь, поди, а думаешь, книгам приятно, когда их лапают грязными руками? Вот то-то!
4. После прочтения книги нужно заныкать в тюфяк, его только мнут на предмет нахождения колюще-режущих предметов, а бумаги не замечают.
5. Выполнять надо все пункты и ничего не пропускать.
6. Я сказал все.
А на обратной стороне было написано об авторе:
Я, О… (клякса) Д… (дыра с неровными краями) собрал эти разрозненные листки в камерную библиотеку, пока сидел здесь по обвинению в убийстве серого стражника. Он изнасиловал мою жену, а я его повесил на суку, предварительно отрубив … (неразборчиво) достоинство; собаке - собачья смерть! Завтра приговор приведут в исполнение, и я решил написать эти правила (смотри на обороте) и немного о себе. Ты, читающий это сейчас, можешь, конечно, делать с библиотекой что хочешь, даже сжечь, но перед этим просто подумай, если есть чем, а надо ли?
Вот такой вот документ я нашёл почему-то в середине, как оказалось, камерной библиотеке. А потом сразу шёл рассказ про…
Королева
Из пещерки моих крошек раздавались умилительные звуки: "Агу" "Яя" и особливо мой любимый: "Трям!" это Эльза гутарила с малышом, имя которому ещё до сих пор не придумали из-за одного типа, не шибко торопящегося увидится со своей ненаглядной и ещё более не торопящегося ударить-таки в колокол. Я долго созерцала картину "мама с малышом", но, к сожалению, приходится иногда ещё и в шахматы играть. Как раз был мой ход, будь оно все неладно! Не дают поучаствовать в воспитании ребенка. От "Я-я" пришлось вернуться к "е2-е4" Мне даже корона стала жать – так усиленно я думала, ладно ещё, что умищем не обделена. Хо-хо! А ведь я ещё и щеки могу надувать, почти как хомячок, о!
Однако шахматы – шахматами, но чёрно-белые клеточки, мельтешащие перед глазами, не помешали мне насладиться пьесой, разыгранной совсем не во дворце магистра… мой это же дворец, да… вот такая я быстрая! Пьеса называлась: "Свадьба герцогини", декорации прозрачные, в суфлерской будке - спящая королева.
Действие первое.
Александра пьет чай, Майя пьет чай, Эльза только что пила чай, но ребёнок заплакал, и чай остался испаряться в чашке – Эльзу сдуло сильным ветром материнской любви к своему чаду. Окно, около которого и стоит стол с тремя чашками чая, открывается и в него просовывается огромный букет роз.
- Это мне? – спрашивает Майя.
- Даже не думай! – Александра принимает букет и ждёт продолжения.
В окне показывается шлем и перчатка, перчатка пытается поднять забрало, за ним открывается симпатичная мордашка, несомненно, герцога. Забрало падает и мордашка пропадает.
- Ну! - Александра в ожидании.
- Я… - обнадеживает мордашка и вновь пропадает за забралом.
- Кажется, Эльзе требуется моя помощь, - Майя совсем не торопиться идти "помогать" молодой мамаше.
- Несомненно! – Александра созерцает розы и перманентно то появляющуюся, то снова исчезающую мордашку.
Мордашка справляется с забралом и хочет что-то сказать, но натыкается на громкий шёпот сверху:
- Если кто-то разбудит ребёнка, умрёт лютой смертью! – это Эльза проявляет бдительность.
Общая неразбериха.
(Актеров не умеющих играть на сцене общую неразбериху – вон из театра к чёртовой бабушке!)
Эльза одним глазом следит за ребенком, другим (приходится выглядывать с чердака) за воркующими обладателями герцогских титулов. Майя высовывается в открытый люк глубже и чуть не падает. Александра вся в разговоре, но иногда бросает короткие взгляды на своих товарок, мол, я чуть попозже вам всё подробно расскажу и покажу где раки даже не зимовали! Товарки отвечают такими же короткими ответками: лучше сами всё в сознании «на ус намотаем». Герцог снял со своей буйной головушке шлем, и теперь его мордашка никуда не пропадает.
Неуверенные поползновения "не пропадающего" гостя начать разговор. Александра помогает ему ободряющей улыбкой.
- Меня зовут Викторон де Шаразан и де Де Ку де…
- Я буду звать тебя Витя, - герцог почему-то согласился.
Воркование внизу, сплетни наверху.
Действие второе
Сеновал. Он и Она (или Герцог и Герцогиня, или Она и Герцог, или Он и Герцогиня, или сокращенно: ОГ или: ГО – хотя я тоже не люблю аббревиатуры). Массовка звёзд, которые то мигают, то гаснут – актеры не умеющие изображать меркнущие и гаснущие звезды должны быть выгнаны даже из массовки.
- Выходи за меня замуж! – вся предшествующая биография герцога вела его к этой фразе.
- Прежде чем сказать "да" я должна тебя предупредить: ты будешь шестым.
- Теперь скажешь "да"? – глаза герцога не дают сказать что-либо другое.
- Да!
Звёзды. Она и Он. Сеновал.
- Давай устроим свадьбу прямо здесь и сейчас.
- Давай!
Он надевает на её палец кольцо, она отвечает ему тем же. Где-то высоко-высоко звучат колокола.
- С тебя комплимент.
- Ты… ты позитивная как молодой побег не табака, - Витя замер. И…
- Будем считать, что я прочла его в твоих глазах, теперь самое главное…
Поцелуй, плавно перетекающий в первую брачную ночь.
Действие третье
Майя пьет чай. Молодожены пьют чай. Эльза пьет чай и качает свободной рукой люльку с ребёнком. Все говорят шепотом.
- И почему вы нас не пригласили на свадьбу?
- М-м-м, - отвечают молодожены, целуясь.
- Понятно. – Пауза. Пауза длиться. Пауза затягивается. Пауза переодевается. Пауза шалит. Пауза удавилась. - Эльза, нас лишили праздника!
- М-м-м, - отвечает Эльза, ребенок забеспокоился и молодая мама вся в люльке, чай забыт.
- Ясно. Что сейчас, интересно, обо всём этом думает королева? – вопрос рассеялся в воздухе.
- Что я обо всем этом думаю? – раздаётся стилизованный голос королевы сверху: - Совет да Любовь!
Стилизованный, потому что на премьере я ещё смогу озвучить сама себя, а на остальных спектаклях - дудки! Пусть замену находят, но, естественно, не найдут, вот и выходит, что голос будет лишь стилизованным.
Занавес, означающий конец пьесы.
А я сплю. Без звёзд. Одна…
|
Copyright © 2000-2020
Сергей Семёркин