|
Жуля
Баба Нюра ревела. Я понесся на зов помощи. Она ничего не могла сказать, но ничего говорить и не требовалась. Старческие узловатые руки мазали кровью морду Жули - довольно крупной, упитанной и очень добродушной дворняги с золотистой шерстью. Глаза у Жули... меня чуть не вырвало. Глаз у собаки не было. Сквозь вой Жули и крики бабы Нюры я все же уловил главное - их было трое и они побежали в парк.
Я не думал сколько по российскому УК дают за нанесение тяжких телесных повреждений. Я не думал, имею ли я право устанавливать справедливость на отдельном взятом участке. Я просто бежал. Вдох-выдох. Вот она - родная хата и куча туристов, прибывших на Черноморское побережье. Наши жильцы шарахнулись от меня, когда я забежал домой, схватил биту и понесся куда-то с таким лицом, что демонам ада было бы тошно, если бы они встали у меня на пути. Парк Горького я знал как свои пять пальцев. До дыры в ограде было далеко, и я просто перемахнул забор. Высокий. Такого ни повторить ни даже объяснить не могу. Просто мне надо было туда, а забор мешал. Никаких проблем. Рассекаю зелёнку парка. Принихиваюсь. Я - волк, который гонит шакалов. Они меня пока не чуют. Но у них уже дрожат поджилки…
У них не было шанса. С возвышенности я увидел этих малолетних гнид. Худые, прыщавые, довольно прилично одетые в лохмотья цветов "вырви глаз". И они увидели меня. Злого, как чёрт, в отличии от чёрта реального и с битой в руках. Разговоры философов, что дети не знают что такое добро и что такое зло, и только от взрослых, то есть от социальной среды узнают, где проходит граница между хорошим и плохим, - оставим за бортом. Всё они знали. И знали, что виновны. И во мне увидели возмездие.
Они засуетились, затрусили, завизжали. Нет, вам не уйти, не разжалобить меня. Серыми крысами в ярких одежонках они кинулись к единственному для себя спасению - два пэпээсника обходили свой участок. Троица спряталась за милиционеров. Я перехватил биту посередине и легкой трусцой прибыл к месту переговоров. Видимо, мое лицо говорило о многом...
- И куда это мы так спешим? - видимо, старший, поигрывает дубинкой. Ну-ну...
- Если вы для протокола интересуетесь, то я совершаю пробежку до стадиона Трудовые резервы, где собираюсь поиграть в бейсбол.
- А мячик для игры у вас есть? - сколько иронии в этом молодом человеке в форме.
- Мячик принесет полковник Буров. - глаза ментов выразили заинтересованность. Кто же не знает у нас полковника Бурова..
- А если не для протокола, зачем бежал за пацанами?
- А они пусть лучше сами скажут, как Жуле глаза выкалывали.
Тут в отдельно взятом наряде мнения разделились. Старший был склонен спустить это дело на тормозах. Ведь трудно доказать жестокое обращение с животными. Но вот младший был собачником по духу, к тому же он знал Жулю и даже её подкармливал. Это решило всё. Несколько позже мне показали, как без помощи биты наносить очень болезненные удары, которые не оставляют следов. А нужно всего-то взять платок и...
Не знаю как другие малолетние жестокосердные создания, но у этих вряд ли руки поднимутся на братьев наших меньших. Кстати, дебилоиды попали в больницу, я это потом узнал из официальных источников. Но меня никто не искал.
А Жулю мы отвели к ветеринарам, зрение собаке не вернули, но раны обработали и скоро слепая Жуля уже виляла хвостом. Она теперь не видела, но она чувствовала, чувствовала сердцем и всей своей шкурой, что среди двуногих есть не только холодные гниды, которые делают больно, есть и добрые, тёплые и самой доброй была баба Нюра, которая и взяла Жулю к себе. И часто гладила золотистую собаку. И уже почти не плакала…
А биту я подарил сотрудникам восьмого отделения милиции. Но мне кажется, и они тоже не играют ей в бейсбол...
Рассказ является составной частью повести: Дыра и Обратная сторона дыры
<<<на Эссе
|