Только пидоры курят в подъезде

Если описать Славу, то достаточно будет двух слов – твёрдый и простой. Твердый, как кремень, а простой, как три копейки. Если на такого наскочит тонкий механизм какой-нибудь системы – будильник там или тоталитарная система – то он издаст звук зубодробильный и встанет. Не перемелют Славу жернова. Пусть не обманывают вас желтоватый цвет лица и узкие глаза, Слава – русский. Именно так записали в свидетельстве о рождении чужие ему дяди и тёти. Он был найдёныш (звучит гораздо лучше, чем подкидыш), нашли его аккурат 23 февраля и окрестили Славой Красновым в честь Красной армии и не менее краснознаменного флота. Не случайно мальчик стал военным, а не выбрал какую-нибудь другую из миллиона профессий на земле. Конечно, у окружающих детдомовцев возникали вопросы, а не калмык ли Славик, а может, он и вовсе якут, то есть якутская рожа, по барабану которой старшие могут бить в своё удовольствие? Слава быстро научился отвечать, бил так быстро и так плотно, что вопросы заканчивались быстро. Дети бывают жестоки, но перед твёрдостью Славы этот пес ломал зубы. И никогда ему не встретился мастер, чьё бы «кунфу» оказалось действеннее, чем его умение убивать.

Афганцы хорошо воюют? Из тех кишлаков, к которым подходила часть Славы, моджахеды уходили, поджав хвосты, потому что желтая смерть – так его прозвали – пришла. Ну или пиздей, если выражаться по-русски. А кто не уходил, очень быстро оказывались под землей или распыленными на такие мелкие фрагменты, что какая разница где они обретаются? Славе бы напалма и ракет со снарядами побольше и он бы построил в Афганистане социализм с человеческим лицом, а моджахедов извел на корню. Но генсек решил иначе и вывел советские войска.

Женщины любили Славу. Правда, не все, но он ведь не стодолларовая купюра. Отпрысков у него по городам бывшего Советского Союза развелось немало, а вот жены не образовалось не одной. Про таких говорят – бобыль. К одной из своих давних зазноб он и зашёл вечерком, а на следующее утро он от зазнобы вышел. В подъезде о ней говорили так: «разведёнка шалит». Обычно сплетничают те, у кого своя жизнь не состоялась.

Небольшой человек похожий то ли на якута, то ли на калмыка спускалтся по лестнице, а на площадке между третьим и четвертым этажами то ли пили, то ли опохмелялись двое, они же курили. Это входные данные задачи.

Слава сразу почувствовал удушающий запах никотина. В доме не работал большой лифт и в высокой «свечке» к лифту малому выстраивались очереди. А у его зазнобы дочка… и это тоже входные данные. Вот так идёшь на работу, провожаешь дочь до школы, переполненного лифта не дождаться, а на лестнице – Бухенвальд. Слава с детства не любил фашистов, а ещё он на дух не переносил пидоров, которых почему-то в его родной стране начали политкорректно звать «геями», но суть от этого не изменилась.

Два великовозрастных дебила потягивали пивко и сосали палочки смерти. Наверное, они чувствовали себя хозяевами подъезда, а может быть, даже дома или улицы. Разговаривать с ними было бессмысленно, то ли родители их мало били, то ли сломали пару швабр и на этом успокоились. Слава не терпел незавершенных дел, от неубранного навоза всегда прорастают неприятности.

- Только пидоры курят в подъезде! – уверенно, как е2-е4 в шахматах произнес он, фраза упала на лестничную площадку гирей.

- Чо?! – удивился один дебилоид. Он был раза в два больше какого-то наглого мужика, который на них попёр. Вот понаехали всякие желтолицые и узкоглазые! Да такого мозгляка я одной правой. Дебилоид, как вымершие динозавры, отправил мысль по нервам к руке, но пока рука с бутылкой пива полетела в голову незваному гостю, более совершенное существо сделало свой ход. Если уподобить подъездного пидора быку, то быка взяли за кольцо в носу и крепко приложили к металлическим перилам. Зубы – самая твердая часть тела человека, но хрупкая, эмаль не выдержала соприкосновения с железом и лопнула, образовалась каша и эта каша резала десны и губы и от этого пошла разбредаться в разные направления кровь.

Компаньон увидел, как круто обошлись с его собутыльником и бросился на обидчика. Он готов был разорвать коротышку на клочки, но как-то хитрым образом его кулаки нашли лишь воздух, зато харя приложилась к стене. Бумс! А потом к подоконнику. Бумс! А потом к подоконнику ещё раз. Бумс! И снова бумс! От лица остался кровавый блин. Нос расплющило. Правую руку взяли на излом и сломали. В коленку ударили и нога переломилась под неестественным углом.

К этому времени первый пострадавший подтер свои кровавый сопли и в угаре гнева, сдобренного алкогольной глупостью, пошёл ва-банк. И состоялся яростный блицкрах. Второму курившему в подъезде пидору тоже сломали нос, руку и ногу. Две изломанные туши легли на пол и больше не отсвечивали. Сознание в их черепных коробках потухло. Странно, но на куртке и брюках Славы, а также не его ботинках не было ни одного следа конфликта, ни капли крови, ни пятна от пролитого пива, ни дырки от бычка. Он так и ушёл с места воспитательной работы – в полном порядке.

Позже в больнице к дебилам приходили сотрудники полиции и те сбивчиво доносили на каких-то кавказцев, которых было не то взвод, не то рота, не то целая дикая дивизия. В общем, дело даже не открыли, потому что разборки двух мелкокриминальных забулдыг не интересуют рыцарей щита и меча. С тех пор в отдельно взятом подъезде стало ощутимо легче дышать. А Слава… а что Слава? Он как жил, так и живёт. На пенсию не собирается. А значит, будут новые командировки…

<<<на Эссе