Чистка рядов

Обед гражданина Ивана Ильича Счастливцева состоял из нескольких перемен блюд. Гражданин непростой и обед такой же: специально обученный повар его сварганил на заказ. Сначала серебряная вилка и не менее серебряный нож прошлись по греческому салату (сыр по паспорту греческий, а не какой-нибудь турецкий, помидоры – отечественные, тепличные), овощи и сыр шли вкупе с хлебушком-всему-головой с отрубями, далее последовал дымящийся бульончик с расстегаями, внутри коих покоилась печенка налима; позже – точно по графику без задержки! - вышколенный официант подал ушицу со стерлядочкой, жёлтое зеркало супчика оттенил кидок на поверхность перца. Во время обеда Иван Ильич отключал телефон, чтобы ничто не мешало приёму горячей пищи, и говорить нечего, что телевизора и других пустопорожних собеседников за столом не наблюдалось, а официант ничего не спрашивал, неслышно подливал холодную водку в запотевшую от холода рюмку. Только крепкие огурчики хрустели на зубах, да смазанные жирком губки гражданина почмокивали. На второе пришёл жареный с яблоками и черносливом молочный поросёнок, но до его плоти свинской с рюмочкой водочки – в порядке неживой очереди – прошмыгнул бутербродик с сальцом, это обеспечило чесночные нотки в гастрономической симфонии. На второе после второго подали шашлык из баранины с фирменным соусом от повара. Чай зелёный улун дымился в чашке, но им лишь несколько раз смочил губы Иван Ильич, да чуть ополоснул рот, ибо чай после водки – моветон. Не до самоваров тут на многие часы чаёвничания, время не ждёт. Чёрную икру также отвергли, как и устрицы – пусть полежат для полноты картины. А вот пару кругалей твёрдой конской колбасы с помидорчиком к водочке подошли, как Шерочка к Машерочке. У Ивана Ильича на вечер серьёзных дел не намечалось, намечалось кое-что другое. Но не сошлось.

Жить ему оставалось не больше двух часов, умер гражданин – главный начальник одной могучей корпорации – быстрой и насильственной смертью.

Супруга гражданина Счастливцева ещё до замужества представляла из себя даму более чем эффектную, а после церемонии бракосочетания с каждым годом всё расцветала и расправляла крылья. Тут и деньги сыграли роль и положение в обществе – вышла она не за какого-нибудь заштатного мафиози или чинушу, а за одного из столпов столичного общества, за приближенного к узкому кругу лиц возле императора. Поэтому появление какого-то замухрышки на крыльце их загородного дома она восприняла не более как не вовремя доставленную мебель. Телохранитель оттеснил недоразумение, а шофёр открыл дверь поданного к крыльцу Мерседеса. Устроившись на заднем сидении, Ольга Дмитриевна приготовилась быстро отправиться в одно московское закрытое заведение, которое не нуждается в рекламе, но с этим вышла заминка – надёжная, как Третий рейх, машина вдруг заглохла и не отвечала водителю взаимностью. Более того, отказались заводиться и другие тщательно отобранные и не менее истово ухоженные железные кони – это уже не случайность, это проделки какой-то недружелюбной закономерности.

- Вам лучше вернуться в дом, где я вам всё объясню в спокойной обстановке… - вымолвило всё то же недоразумение в дешёвом сером костюме без галстука.

- Что? – не поняла Счастливцева, она не поняла тона более содержимого фразы, с ней давно так никто не разговаривал.

- Это уже не ваши автомобили, - вот тут в атмосфере несколько зажравшейся супруги уже мёртвого гражданина возникло что-то новое. Но не трупный запах, нет, до него ещё не дошло. Пахнуло морозным холодком в июле.

- Как? – хозяйка не только своей жизни взвилась. – Ники разберись с этим наглецом!

Но телохранитель что-то увидел в ксиве, которую ему продемонстрировал серокостюмник и сделал морду кирпичом, то есть отказался повиноваться воле жены хозяина. Поскольку ни ехать, ни командовать Ольга Дмитриевна более не могла, они вернулась в дом, как королева, которая просто забыла корону.

- Вы какие спиртные напитки предпочитаете в это время суток? – спросил мужчина, следовавший за Счастливцевой, как хвостик.

- Мартини со льдом, - сказано со льдом без мартини в голосе.

- В контексте происходящего лучше марочный коньяк, - настырный человек откупорил самую дорогую бутылку в баре.

- Что ты здесь хозяйничаешь? – сверкнула глазами женщина.

- Вам же лучше будет, - затушил не разгоревшийся костёр незваный гость и протянул бокал. – Пейте!

Счастливцева выпила и сама себе удивилась – какой-то мозгляк взял её в оборот в её же доме!

- Ваш муж, Иван Ильич Счастливцев прекратил свое существование сегодня в пятнадцать часов шестнадцать минут по московскому времени.

Ноздри её затрепетали, она задышала чаще, чуть отдышавшись, тут же набрала мужа по сотовому, но его телефон оказался недоступным.

- Все его счета в России и за рубежом, а также движимое и недвижимое имущество переходит в собственность государства. Вы с детьми должны покинуть этот дом в течение двадцати четырех часов. С собой можете взять только личные вещи и документы, драгоценности и антиквариат тоже отошли в собственность государства.

- Да пошёл ты! – она кинула бокал во врага, но не попала. Канцелярский злыдень невозмутимо налил коньяк в другой бокал. Она выпила и заплакала, чего не случалось с ней с четырнадцати лет, когда отчим… впрочем, какое сейчас дело до давно почившего в бозе отчима?

Последовали судорожные звонки, и вот когда так называемые друзья, главные люди в службе безопасности и юристы слились, она по-настоящему напилась. А когда Мавр сделал свое дело, он крайне бесцеремонно собрался уйти. Впрочем, на посошок выпил.

- За что его? – задала крайний вопрос вдова.

- Чистка рядов, - бросил вместо этикетного «прощайте» серокостюмник.

Началось.

<<<на Эссе